В кольце твоих рук - [12]

– Это то, чем я хотела заниматься. – Внезапно в Розином голосе появилась твердость, и это позволило ему понять, сколько решительности скрывается за ее нежными улыбками. – И я не ошиблась, – добавила она после недолгого раздумья. Это навело Шейна на мысль, что в ее жизни бывали и ошибки, но расспрашивать он не осмелился.

– Похоже, ты добилась успеха, – искренне сказал он, усаживаясь за стол и набрасываясь на еду.

– Да, добилась. – Роза опять улыбнулась и села напротив Шейна. Их взгляды снова встретились. Теперь уже надолго. Шейн нарочно не отвел глаза. Роза отвернулась первой.

– Где ты училась?

– В университете штата Монтана. А ты?

– А я нигде. – Шейн криво усмехнулся. – Мне едва удалось окончить школу, – признался он. – Не потому, что я тупица. Скорее, мне просто там не нравилось. Знаешь, как говорят: «Жизнь удалась»? Ну так я жил своей жизнью, а школа была как-то побоку. Я пытался увлечься учебой, но после того, как… в общем, мне она надоела до чертиков.

Роза улыбнулась.

– Могу себе представить.

– Сомневаюсь, – мрачно буркнул Шейн, набивая полный рот чили. – А разве тебе не хочется?

– На тебя глядя, и мне захотелось. – Роза встала и подошла к плите, чтобы наполнить миску для себя.

Шейн любовался тем, как она движется. Ему всегда нравилось смотреть на женщин. Они ходят не так, как мужчины. В их походке есть плавность, изящество. Как будто плывут над землей.

Роза Гамильтон не исключение. Смотреть на нее особенно приятно. Ноги у нее длинные, как у жеребенка. Только красивее, конечно. Шейн различал очертания ее округлых бедер под шерстяными брюками. Он представил себе, как ее ножки, обнаженные, обвиваются вокруг него.

Вспышка желания оказалась такой острой, что Шейн вздрогнул и чуть было не опрокинулся вместе со стулом. Он взмахнул руками, вцепился в край стола, едва не вывалив на себя содержимое миски.

– Ты чего?

Смущенный, он с грохотом поставил стул на все четыре ножки.

– Все прекрасно! Просто слишком сильно наклонил стул.

Роза обеспокоенно на него взглянула и пожала плечами.

Шейн кашлянул.

– Ты здесь выросла?

– Да.

– Тогда почему я не встречал тебя раньше? Я знаю почти всех местных красавиц. – Он ухмыльнулся, с удовлетворением заметив, что вогнал ее в краску.

– Вряд ли ты мог меня заметить, – сказала Роза, поставив миску на стол. – Ведь ты намного старше.

Такого ответа Шейн не ожидал.

Он насупился.

– Не правда!

– Мне только двадцать пять, – серьезным тоном сообщила Роза.

– А мне тридцать два.

– Видишь? – ехидно заметила она. – Намного старше.

Шейн помрачнел, а потом сообразил, что она над ним смеется. Он ткнул вилкой в миску с чили.

– Значит, ты еще совсем малолетка, – проворчал он.

Роза нахально усмехнулась. Лучше бы она поменьше улыбалась, – подумал Шейн, – если не хочет, чтобы я схватил ее в охапку и уволок в спальню.

– По-моему, тридцать два года еще не старость, – смилостивилась она через мгновение.

– Спасибо, – буркнул Шейн.

– Ты тоже вырос в Ливингстоне?

– Я рос недалеко от Элмера. У моего брата там ранчо. Часто я туда возвращаюсь. Иногда приезжаю в Ливингстон. Я был там в ту ночь, потому что ранчо мне до смерти надоело.

– Это из-за твоего пальца? Тебе пришлось там задержаться?

Шейн кивнул.

– Почти на месяц. Я весь извелся от скуки. Мне хотелось что-нибудь сделать. Я решил, что украду Милли для Кэша. И выставил себя дураком.

– Нет, – возразила Роза. В ее голосе сквозила нежность.

Они взглянули друг на друга. Казалось, температура в комнате поднялась на добрый десяток градусов. Шейн расстегнул ворот рубашки. Поерзал на стуле. Протянул свою здоровую руку и накрыл Розину ладонь.

Вот руки женщины, зарабатывающей себе на жизнь. Коротко остриженные ногти без лака. Ладони меньше, чем у него. Изящнее. Но очень умелые. Шейн понимал это. Он мог представить себе, как эти ручки составляют букет. Мог представить, как они гладят его по щеке.

Она встала.

– Я бы выпила чашку кофе. А ты? Здесь есть кофе?

– Конечно. – Теперь Шейн мог налюбоваться ею вдоволь. Он доел чили, отодвинул стул от стола и положил ногу на ногу. Роза исследовала полки буфета в поисках кофе и кружек.

– Но если ты росла в Ливингстоне, и тебе двадцать пять, ты должна знать Билли Эдкока? Он твой ровесник. – Билли был отличным наездником, младшим братом одного из друзей Шейна.

– Я его знаю. Но мы ходили в разные школы. В старших классах я училась не здесь. А на западе на подготовительном отделении.

Запад? Подготовительное отделение? Шейн нахмурился. Неужели она дочь какой-нибудь Голливудской звезды? Несколько таких знаменитостей владеют большими участками земли в Райской Долине. Он попытался вспомнить, не встречалась ли ему в титрах фамилия Гамильтон.

Точно, встречалась. И, кажется, его даже звали Джорджем!

Шейн взглянул на нее, разинув рот.

– Твой папа актер?

Роза покачала головой и рассмеялась.

– Вовсе нет.

– Слава Богу. – Шейн вздохнул с облегчением. Ему не хотелось думать о ней, как об одной из «этих» – чужаков, приезжих, которые взвинчивают цены на землю и свинячат, как у себя дома.

Шейн помнил еще одного Гамильтона, но о нем даже говорить не хотел. Встреча с судьей не относилась к числу его любимых воспоминаний. Если честно, ему Шейн обязан самым большим унижением в своей жизни. К счастью, этот стервятник слишком стар, чтобы иметь дочку такого возраста.