В Каталонию - [36]

Вот и сейчас ключом открывали дверь. Только на этот раз Лена оказалась в прихожей, когда услышала металлический треск. Два оборота, и ручку кто-то дёрнул, впустив на порог круговорот блаженного запаха распустившейся за лестничной площадкой сирени.

Сначала Лена увидела спину одетого во всё чёрное силуэта, потом чемодан на колесиках шотландской раскраски вкатился в прихожую, первоначально перепрыгнув за порог и скрипнув от старости и изношенности.

На пороге стояла новоявленная Ленина «свекровь» и озиралась по сторонам, словно недавно родившийся котёнок в картонной коробке. На голове у неё был повязан платок – тоже чёрного цвета, и кофта с длинной до пола юбкой. Если бы не бронзовый загар, пробивающийся через глубокие морщинистые щёки, Лена решила бы, что та вернулась с кладбища.

– Ленуся, – кинула она с порога приветствие, – ты даже не представляешь, где я была!

«Куда уж там представить такое» – подумала Лена, натянув вполне искреннюю улыбку. Она была рада, что мать Алексея жива и здорова, и значит, муж её не обманул, рассказывая о том, что он отправил родственницу в Израиль.

Далее Елена Викторовна не замолкала ни на минуту. Рассказывала про Стену Плача, про женщин – совсем юных и совсем не уродливых, как ей казалось – проходивших службу в армии.

– Они там ходят с автоматами, как будто на дворе война, представляешь?

Про багели – булочки в форме колечек, про еврейские маленькие головные уборы на затылках, которыми, как она в шутку думала, закрывают лысину.

Про готовящиеся мероприятия ко Дню Независимости Израиля.

– Они к этому дню готовятся с религиозной внимательностью.

И, конечно же, про море…Море, море, море…

Лена уже помыла посуду и собиралась прилечь отдохнуть, а тема «моря» никак не покидала уст старой женщины.

Отдельная тема была отведена раздаче сувениров Лене и рассказы про сувениры, которые она купила Алексею и непосредственно самой себе на кухню.

В ход пошли тарелочки с изображением Яффы – порта Израиля – с граничащим Тель-Авивом, Модиины с курганами, называющимися ещё «телями», и монастырями с красивыми пейзажами.

В кучу были свалены магнитики – про изображения на каждом из которых Елена Викторовна тоже поведала, платки и, наконец, бутылочки с вином.

– Как здорово, что Алексей вам сделал такой подарок! – воскликнула Лена, перебирая диковинные сувениры в руках. – Вы же совсем никуда не выбирались. Я очень рада, что отдых удался, и ещё с такими потрясающими впечатлениями!

– Дождешься от него! – возмутилась Елена Викторовна . – Сама накопила, продала кое-что… Помнишь шкатулку-то мою расписную. Эх, – вздохнула она, – на кой, подумала я, мне бабкины цацки. Кому их? Внучке, которой ещё и нету, – ухмыльнулась Елена Викторовна и посмотрела соответствующе на Лену.

– Небось, и не понравятся кощеевы украшения – старые уж больно.

А колечко помнишь рубиновое, – и она показала левый указательный палец, на котором действительно всё время было надето кольцо.

– Надоело оно мне, – махнула она рукой.

– Зато такие чудеса повидала. Ох! Наверно, заболею я теперь набегами в ломбард. Кто бы мог подумать, что путешествие так затягивает.

– Вот, – достала она прозрачный небольшой пакетик из сумки, которая ещё не до конца освободилась от подарков, – свечи со Святой Земли, – и протянула Лене свёрток соединенных друг с другом нескольких голубых свечек.

– Говорят, не надо отсоединять. Это для домашней молитвы. Пламя огроменное от такого количества фитилей. Осветим накануне квартиру и комнату вашу. Может, улетят к чёрту все нечистые духи, прости меня Господи, мешающие вам с сыном малыша зачать, – перекрестилась она.

Лена повертела в руках кулёчек тонких продолговатых свечей и сжала его так сильно, что воск чуть весь не развалился, как просроченный пластилин.

– Осторожнее, – сказала Елена Викторовна , – у меня один такой. Подумала, хватит нам. И так всего накупила.

А потом вернулась вновь к своим туристским переживаниям, оживавшим в её памяти снова и снова. Она рассказывала Лене об экскурсиях и дорогах, в то время как Лена все больше и больше погружалась в круговорот своих собственных мыслей насчёт Алексея.

«Сказал, что проплатил путевки матери, когда той пришлось продать украшения ради поездки на море…Что же ты мне наврал?» – гневалась душою Лена.

***

Алексей должен был вернуться поздно. Он сообщил жене, что задержится сегодня на работе – надо было раскопать очередное дельце и просмотреть для его решения груду информации. Сигнал был дан, и Лена тихонько заперлась в их комнате, провернув аккуратно защёлку на двери.

Искать надо было везде, по возможности всё, что могло вызвать у неё хоть каплю любопытства.

Пока она искала в шкафах доказательства странного поведения Алексея, в голову лезли кусающие и отталкивающие бытовые мысли.

«Что если он одурманен рассказами своего руководителя – Хорина, – как когда-то она сама помешалась на лекциях мужа?

Он мог начать играть в азартные игры…

Это, конечно, маловероятно, но человек он увлекающийся, а лёгкие деньги могли бы стать причиной безумия.

Как она не подумала об этом раньше?

Общение с Хориным, который, как она знала, путался в криминальной среде, вполне могло привести Алексея к дороге, усеянной однорукими Джеками, рулетками и покерными столами.»