В «игру» вступает дублер - [9]
— Прекрасный вечер сегодня, не правда ли? — сказал фон Клейст.
— О да!
Маккензен подался вперёд, выражая готовность поддержать разговор, как бы во искупление за свое долгое молчание, хотя прохладный вечер и не был ему по вкусу.
— Сейчас бы сюда пару хорошеньких девочек… Недурно бы? А?
Маккензен застыл с полувопросительной улыбкой, опять не зная, отнестись ли к этому всерьёз или как к шутке. Клейст добродушно рассмеялся:
— Ценю вашу стойкость, но здесь, право же, есть очень хорошенькие. Например, в театре. Я был у бургомистра, когда к нему явилась депутация из хорошеньких женщин во главе с директором.
В конце июня в город эвакуировался музыкально-драматический театр из Ленинграда. Вернее, в эту труппу были собраны люди из разных коллективов и даже городов, сохранилось лишь название театра. По дороге пытались обосноваться в нескольких местах, но снова уходили от надвигавшегося фронта, пока не добрались до маленького города на Северном Кавказе. Отсюда театр уйти не успел. Директор безуспешно пытался найти машины, чтобы вывезти театральное имущество и людей. Городские власти, обещавшие машины, вдруг отказали, сославшись на то, что еле успевают вывезти раненых из госпиталей. Так и случилось, что театр остался в оккупированном городе.
Маккензен не был заядлым театралом и потому на замечание шефа о хорошеньких артисточках слегка пожал плечами. А командующий любил и театр, и домашний комфорт, поэтому решил остановиться в живописном курортном местечке, неподалёку от театра. Под штаб-квартиру для него, где можно было одновременно работать и жить, квартирмейстер облюбовал виллу профессора, который незадолго до войны умер, оставив всё молодой жене, согласившейся года два назад утешить вдовца. Хозяйка, как видно, уехала к кому-то в гости и не успела вернуться домой до прихода немецких войск. Почему там и осталось всё на месте, вплоть до ценных сервизов, золочёных чайных ложек и личных вещей профессорской жены. Одежду и обувь фон Клейст приказал запереть в шкафах, а мебелью и посудой пользовался, причём не без удовольствия.
Для большей надёжности виллу осмотрел начальник полевой жандармерии полковник Шойс и нашёл вариант квартирмейстера наилучшим как с эстетической стороны, так и со стороны безопасности. Шойс назвал виллу гнездом орла, поскольку она живописно устроилась у подножия лесистой горы, господствующей над городом. Здесь же, на горе, находились пост наблюдения за воздухом и средства связи с фронтом.
Вилла пришлась по вкусу фон Клейсту. Он чувствовал себя если не орлом в гнезде, то уж маленьким царьком в красивом и надёжно укрытом замке. И дом, и окружающий ландшафт вполне соответствовали взыскательному вкусу аристократа. В хорошую погоду Клейст выходил на полукруглую террасу и устремлял взор на горизонт, где чистотой первозданного снега сиял величавый Эльбрус. Командующий надеялся в скором времени подняться к сверкающим вершинам и непременно ступить на снег, дабы полностью насладиться и красотой картины, и своей властью над вечным и недосягаемым покоем кавказских гор.
Поставив фарфоровую чашечку на стол, Клейст встал и подошёл к стене, на которой висела картина, изображавшая молодую женщину, игравшую на лугу с двумя малышами. В смеющихся лицах ребятишек, в улыбке матери было столько радости, что они невольно притягивали к себе взгляд. Длинный и худой Маккензен, тотчас же вставший рядом с шефом, покосился на Клейста. Тот пристально разглядывал картину.
— А женщина как будто недурна, — осторожно сказал Маккензен, пытаясь угадать тон предполагаемого разговора.
— Она похожа на ту партизанку, которая бросилась под танк со связкой гранат, — вдруг жёстко и чётко произнес фон Клейст, срывая картину, и Маккензен увидел привычное лицо шефа: холодное, отстранённое, со скрытой яростью в глазах.
Ну, так-то лучше. Теперь не надо угадывать настроение и опасаться какой-нибудь неловкости — язык войны был обоим понятен. Маккензен хорошо помнил тот хутор на Украине, состоявший из пяти хат, откуда выскочила партизанка. Их машину, ехавшую следом, прошило осколками, они с фон Клейстом лишь случайно уцелели. Командующий потом лично проследил за тем, чтобы жителей хутора выгнали из всех пяти хат и поставили перед ним. В одном из сараев нашли также двух раненых советских солдат. Жителей оказалось чуть больше десятка. Была там и совсем молодая женщина с тремя детьми. Двое стояли рядом, а грудного она держала на руках. Стояли также старик, две старухи да несколько подростков. И все молчали. Ни один не указал, кто прятал партизанку и раненых солдат. Тогда генерал приказал всем лечь на дороге и пустил по ним танк. Взгляд у него был такой же, как сейчас, холодно-отчуждённый. Маккензен тогда отвернулся, достаточно того, что он слышал скрежет гусениц, крики и стоны. Конечно, там были дети. Но щадить никого нельзя, чтобы неповадно было другим. Порядок есть порядок. Нет ничего справедливее образцового порядка.
— Эти русские все на одно лицо, — с оттенком арийского превосходства заметил Маккензен.
Фон Клейст не успел ничего ответить. Прямо над домом раздался пронзительный свист бомбы, а вслед за тем — оглушительный взрыв, потом второй и третий.
Любовь возвышает, любовь разрушает… У каждого это происходит по-своему. Павел считает, что в его отношения с любимой девушкой, как и вообще в жизнь, вмешались мистические силы.
Необычный цвет у воды Манычского озера, иной раз кажется, что она покрыта сединой. Это оттого, что многое повидало оно на своем веку. На берегу лежит большой плоский камень, на нем кривыми буквами высечены слова: «Здесь похоронен Митя». Как он тут оказался? И почему на хутор каждый вечер с печальным криком прилетает белая чайка, а в степи на солончаках вырос островок незабудок? Кто посадил посреди пшеничного поля дерево и как спастись от чар степной царицы? У каждой легенды своя подлинная история, но все они рассказывают о любви.
Чистые, нежные и в то же время царственно величественные черты лица — таков скульптурный портрет египетской царицы Нефертити, дошедший до нас из глубокой древности. Ей поклонялся народ огромного государства, которым она умело управляла вместе со своим мужем — фараоном Эхнатоном. Но трон не гарантирует счастья. И великая царица, с достоинством пережив предательство, исчезает из дворца, унося с собой свою тайну.
Легко ли вынести несправедливое обвинение в неполные двенадцать лет? Вот и Алька не вынес. Он поссорился с сестрой и ушел из дома. Тогда мальчик, конечно, не предполагал, что необдуманный поступок приведет его к мошенникам, которые использовали Альку для своих махинаций. Осознав это, он тайно покидает их и, стараясь выжить, становится «закаленным бойцом улицы», где оказалось немало таких, как он, беспризорных детей. Вместе с ними он попадает в самые невероятные ситуации. Чем же закончатся его скитания?
Вам не случалось во время отпуска пофлиртовать с приятным человеком? Санаторий, морское побережье или туристическая поездка — самое подходящее для этого место. Однако, отдаваясь внезапно возникшему чувству, человек и предположить не может, как отразится на его судьбе этот курортный роман и какой след он оставит в его сердце.
Шестнадцатилетняя школьница полюбила своего товарища из выпускного класса. Но идёт война, и любимый уходит на фронт. Сама Зойка во время эвакуации детдома принимает на себя ответственность за судьбы ста с лишним детей, отправляясь с ними пешком в трудную и опасную дорогу, полную приключений. В пути Зойку поддерживает мысль о встрече с любимым. А у судьбы свои законы.В основу повести легли реальные события.
В марте 2011 года началась беспрецедентная по своей циничности и наглости вооружённая агрессия западных стран во главе с Соединёнными Штатами против Ливии, которая велась под предлогом защиты мирного населения от «тирана» Каддафи. Авиация НАТО в течение девяти месяцев на глазах у всего мира выжигала ракетами и бомбами территорию суверенного государства. Военной операции в Джамахирии сопутствовала ожесточённая кампания в западных СМИ по «промыванию мозгов» населения не только арабских стран, но и всего мира, подкуп и политический шантаж.
«Я должен был защищать Отечество…» Эти слова вполне мог сказать лейтенант Игорь Каретников — один из участников обороны окружённого кольцом блокады Ленинграда. Мог их произнести и прапорщик Батманов, не деливший дела на «пограничные» и «непограничные», без раздумий вставший на пути опасных негодяев, для которых слова «Родина», «Отечество» — пустой звук… Героические судьбы российских офицеров в произведениях признанного мастера отечественной остросюжетной прозы!
До прилета санитарного борта несколько часов, а раненых ребят нужно отвлечь от боли и слабости, чтобы они дождались рейса домой. И медсестра Лена берет в руки гитару…
Повесть «Второй эшелон» и рассказы «След войны» посвящены Великой Отечественной войне. За скупыми, правдивыми строками этой книги встает революционная эпоха, героическая история нашей страны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Автор — морской летчик. В своей книге он рассказывает о товарищах, которые во время Великой Отечественной войны принимали участие в охране конвоев, следовавших в наши порты с военными грузами для Советской Армии.