В гостях у Джейн Остин. Биография сквозь призму быта - [68]

Но куда же денется сам мистер Остин, его жена и дочери? Глава семьи решил: они переберутся в Бат. Супруги хорошо знали этот город, ибо неоднократно приезжали туда в гости к семейству Ли-Перро. В своем почтенном возрасте супруги Остин надеялись в должной мере насладиться и тамошними возможностями для отдыха, и хорошим лечением, которым славился Бат. Для мистера Остина этот выбор казался очевидным, и он не особенно над ним мучился. Как хорошо знала его семья, он «всегда быстро приходил к определенному решению и тут же начинал воплощать его в жизнь».

Однако мистер Остин не озаботился тем, чтобы лично известить дочерей о грядущей перемене, предоставив это жене. В конце концов, для него две молодые леди двадцати с чем-то лет по-прежнему оставались детьми. Подобное отношение поразило его десятилетнюю внучку Анну: «Было очень странно слышать, как дедушка обращается к ним, называя их „девочки“». Все прочие признавали, что перед ними взрослые женщины.

Судя по всему, новость о переезде в Бат на постоянное жительство стала для «девочек» весьма неприятным сюрпризом. «Джейн была особенно недовольна, – отмечает ее племянник, объясняя: – Утрата родного дома обычно чрезвычайно огорчает молодых особ, наделенных способностью чувствовать глубоко». Все произошло так неожиданно: Джейн «не было дома, когда приняли это решение», не оставив ей времени на то, чтобы «примириться с предстоящей переменой».

В нашем распоряжении есть и более подробный рассказ о том, как Джейн узнала о переезде. Вместе со своей подругой Мартой Ллойд она «ненадолго отлучилась»: девушки отправились к кому-то с визитом. Когда они вернулись в пасторат, их «повстречала в коридоре» миссис Остин, которая «сообщила им, что все улажено и они отправляются на жительство в Бат». Свидетелем этого разговора стала Мэри, жена Джеймса, которая приехала из Дина повидаться со своей сестрой Мартой. Как пишет Мэри, разговор привел Джейн «в состояние сильного расстройства».

«Когда перестану я тосковать о тебе!» – восклицает Марианна Дэшвуд, обращаясь к своему родному Норленду. – Когда почувствую себя дома где-нибудь еще!» Возникает искушение представить себе, что Джейн реагирует примерно так же, вынужденная покинуть родной дом, в котором прожила двадцать пять лет. Семья оставляла не только дом, но и свой край, «всех самых дорогих друзей и знакомых». Джейн была сильно привязана к сельским пейзажам Хэмпшира. Известно, что она «так восторгалась видами окрестной природы, что иногда уверяла: по ее мнению, они должны входить в число блаженств, даруемых праведникам в раю».

К тому времени, когда Фанни, внучатая племянница Джейн, взялась за написание истории семьи Остин, среди биографов уже принято было традиционно преувеличивать остроту реакции Джейн на новость о переезде: мол, она «была настолько этим потрясена, что тотчас же лишилась чувств». Мелодраматично, но совершенно не вяжется с образом создательницы такого благоразумного персонажа, как Элинор Дэшвуд, которая гордится тем, что, услышав дурные вести, не склонна устраивать истерику, тем более падать в обморок. Вообще все эти обмороки плохо соответствуют духу времени: скорее уж они – викторианское изобретение.

Однако нет никаких сомнений, что Джейн страдала – не в последнюю очередь из-за того, что с ней не сочли нужным предварительно посоветоваться. Решение приняли в тот момент, когда и Джейн, и Кассандры не было дома (притом, что сестры редко отсутствовали одновременно). Более того, запланированное время переезда не позволило Кассандре вернуться в Стивентон, так что ее личные вещи укладывали без нее. Сестры обменивались встревоженными письмами, и Джейн извинялась: «Кажется, в последнее время я совсем завалила тебя своими чересчур частыми посланиями».

Возможно, на отцовском решении сказались факторы, которые считалось неподобающим обсуждать с «девочками»: по-видимому, именно этим и объясняется то, что с Джейн и Кассандрой не посоветовались. Главный фактор: младшей дочери было уже двадцать пять, старшей – двадцать восемь. Они уже перезнакомились со всеми приличными молодыми людьми Хэмпшира. Их безуспешно демонстрировали всем знакомым родственников. «Девочкам» требовалось срочно найти мужей.

Неприятная тетушка по имени Джейн Ли-Перро, в свою очередь, по-своему объясняла намерения семьи покинуть Стивентон: по ее мнению, этот переезд не был связан с заботой о здоровье мистера и миссис Остин. Как она полагала, мистер и миссис Остин «осознали растущую привязанность между Уильямом Дигвидом и Джейн». Мистер Дигвид был соседом Остинов и жил в особняке, расположенном на той же улице, что и стивентонский пасторат. 23 января Джейн пригласили на ужин в Дин, и такое же приглашение получил Уильям Дигвид. Из-за неожиданного снегопада они вынуждены были возвращаться домой в наемной карете. Возможно, в этом тряском экипаже, пробиравшемся сквозь сугробы, он сделал ей предложение, которое было отвергнуто: так же поступает мистер Элтон в «Эмме». По словам Джейн, «к счастью, потом я все же пришла в себя» – словно эта недолгая поездка обернулась тяжким испытанием. Но никто из современников не объясняет, что такого дурного было в мистере Дигвиде как в возможном женихе для Джейн. Он, кстати, так и не женился. Даже много лет спустя некоторые полагали, что «для него ее имя заключает в себе непреодолимое очарование».