В гостях у Джейн Остин. Биография сквозь призму быта - [142]

Узкая тропинка вела от восточной стороны арендованного Остинами дома к библиотеке на набережной. Приморская библиотека Стаффорда была одним из двух «чрезвычайно уважаемых заведений в Уортинге». То, что осталось от четырехэтажного здания, в настоящее время занимает офис автобусной компании. Вероятно, как и во времена Джейн Остин, сегодня люди с интересом читают журнал записи в библиотеку, чтобы узнать, кто приехал в город. «Библиотека» была не только местом, где читают книги, но также центром общественной жизни. В библиотеке из «Сэндитона» продают разнообразные сувениры, а в библиотеках в Райде или на острове Уайт можно было даже снять комнату и переночевать.

Сэр Вальтер Скотт противопоставлял романы Джейн той «легковесной продукции, которая служит удовлетворению постоянного спроса на курортах и в библиотеках». Тем не менее в ее книгах не остается без внимания и бульварная литература, заполнявшая полки библиотек в Уортинге или Сэндитоне. Джейн высмеивает несуразные и чрезмерно романтизированные обстоятельства и сюжеты (например, в «Нортенгерском аббатстве») или делает своих героинь полной противоположностью персонажам бульварных романов – не женственными и слабохарактерными, а настоящими бойцами, как в «Гордости и предубеждении». Джейн знала библиотечные правила, что не мешало ей их нарушать.

Частый гость морских курортов, Джейн также была знакома с деятельностью их «промоутеров», подобных Томасу Паркеру – герою, или антигерою, «Сэндитона». В Уортинге жил такой промоутер, за которым имела возможность наблюдать Джейн: мистер Эдвард Огл. Он подружился с Остинами – Джейн называла его «милый мистер Огл» и некоторые черты его характера, по всей видимости, передала энергичному и неутомимому мистеру Паркеру из «Сэндитона». У читателя не может не вызывать восхищения ни на чем не основанная, но твердая вера мистера Паркера в то, что Сэндитон превратится в модный курорт, а также его настойчивые рассуждения о здоровом здешнем климате: «У моря никто не схватит простуду, не пожалуется на аппетит и не впадет в тоску, наоборот, каждый только укрепит здесь свои силы».

Но болезнь Джейн приняла слишком мучительные формы, чтобы дать ей закончить книгу. 18 марта 1817 года работа над романом прервалась и больше не возобновилась. В конечном итоге его опубликуют незавершенным, под заголовком «Фрагменты романа Джейн Остин». «В последние две недели я слишком плохо себя чувствовала, чтобы что-то писать, – жаловалась Джейн в апреле. – Я страдала от приступа разлития желчи, сопровождавшегося сильной лихорадкой».

Обострение болезни Джейн также могло быть вызвано стрессом. Дядя Джеймс Ли-Перро скончался, и после оглашения его воли стало ясно, что все надежды Остинов окончательно рухнули. Мечты миссис Остин не оправдались – покойный все оставил жене. Затем его богатство должен был унаследовать, как и полагалось, Джеймс Остин, за исключением 1000 фунтов для всех братьев и сестер Джеймса (кроме Джорджа). Но ни один из Остинов не увидит этих денег, пока жива миссис Ли-Перро. Для Джейн это было «слишком, слишком поздно». Кроме того, она считала, что миссис Ли-Перро может прожить еще лет десять. И действительно, миссис Ли-Перро, словно в пику жадным родственникам, отчаянно цеплялась за жизнь и умерла в возрасте девяноста двух лет.

Миссис Ли-Перро постоянно была чем-то недовольна. «Когда Стоунли увеличил наш доход, – впоследствии писала она, – то были куплены лошади и новая карета – но увы! Плохое здоровье пришло вместе с богатством, от которого нам было все меньше и меньше пользы». Хорошо, что ее невестка и племянницы не слышали этих жалоб…

Миссис Остин оставалось утешаться мыслью, что брат собирался ее пережить и, знай он, что умрет первым, распорядился бы своим состоянием иначе. Джейн расстроилась из-за смерти дяди. Обострение болезни она связала с сильными переживаниям. Она чувствовала себя так плохо, что попросила Кассандру вернуться из Беркшира, куда та поехала на похороны дяди. Разумеется, сестра вернулась, и «либо ее возвращение, либо визит мистера Кертиса [врача] заставили мою болезнь отступить, и сегодня утром мне лучше», – писала Джейн.

Смерть дяди побудила Джейн задуматься о завещании. 27 апреля 1817 года она составила завещание, но не позаботилась о том, чтобы должным образом заверить его. Она собиралась оставить 50 фунтов безответственному Генри и еще 50 фунтов мадам Бижон, французской няне и экономке, которая долгое время служила у Генри, а до него у Элизы. По всей видимости, после оглашения завещания Ли-Перро она в первую очередь думала о тех, кто больше всего нуждается в деньгах. Все остальное Джейн завещала «моей дражайшей сестре Кассандре». В следующем месяце ее брат Джеймс также составил завещание, согласно которому деньги доставались Генри, Фрэнку, Кассандре и Чарльзу. Он не упомянул своего больного брата Джорджа, а также сестру Джейн. Это указывает на то, что семья не верила, что Джейн проживет долго.

К маю Джейн превратилась в настоящего инвалида. «Я не встаю с постели с 13 апреля, – признавалась она в письме к подруге Энн Шарп, – и только перемещаюсь на диван». Но дух ее не был сломлен: «