В гостях у Джейн Остин. Биография сквозь призму быта - [126]

Теперь мистеру Майклу Терри было позволено писать Анне, которая с чрезвычайным волнением открывала его письма. Настоящая Остин, она свои чувства выразила в стихах:

Какое счастье замирать

Над каждою строкой,

Начертанной лишь для меня

Любимою рукой.

Но когда мистер Майкл Терри приехал в Годмершэм, чтобы повидаться с Анной, долгожданный возлюбленный вызвал некоторое разочарование. «Встреча была неловкой», – сообщала Фанни. Мистер Терри «выглядел гораздо моложе и был значительно застенчивее, чем я думала. Мне он не нравится, но, если Анна его любит, это не имеет значения». Фанни до такой степени сочувствовала влюбленной паре и была настроена против родителей, что убедила себя дать мистеру Терри еще один шанс. «При близком знакомстве он производит лучшее впечатление, – писала она, – и мне он очень нравится. Мы стараемся как можно чаще оставлять влюбленных наедине».

В конце марта Эдвард Остин отвез свою племянницу Анну, теперь счастливую юную невесту, назад в Стивен-тон. Фанни со свойственной ей горячностью описывала эти события в письме к бывшей гувернантке. «Должно быть, всем интересно знать, что такая чрезвычайно юная особа, как Анна, собирается сделать такой важный шаг», восклицала она, поскольку «Анне не исполнилось 17. Джентльмену уже больше 30, и он священник в Хэмпшире, мистер Терри, очень респектабельный человек».

Возможно, «респектабельность» мистера Терри была кажущейся. А возможно, более привлекательным застенчивого и неловкого священника делало противодействие родителей. Устранив наконец все препятствия, возникавшие перед женихом, Анна нанесла визит своим будущим родственникам, но по возвращении домой решила мистеру Терри отказать.

«Получила письмо от Анны, – сообщала Фанни. – Она действительно хочет разорвать помолвку!!! Что за девушка!!!» Все это было таким волнующим. «Получила письмо от Анны, – писала Фанни через несколько дней. – Все кончено, она больше ничем не связана с мистером Майклом Терри. Боже мой! Что она будет делать дальше?» Вероятно, в Стивентоне испытали облегчение, а Анна поняла, что самое большое разочарование человек испытывает, добившись своего.

Джейн была рада, что помолвка расстроилась, потому что ее беспокоил ветреный характер Анны. Джейн не щадит племянницу в письмах, адресованных только Кассандре, описывая, что даже в безоблачные времена «ей, похоже, больше всего подходило беспокойное и беспорядочное счастье». Резкость суждений, иногда встречающаяся в дошедших до нас письмах Джейн, помогает объяснить, почему большую их часть Кассандра уничтожила. Немногие захотят, чтобы племянница прочла нелицеприятные суждения о своем характере или о вреде, который Анна, по мнению Джейн, нанесла своей внешности короткой прической: «эта прискорбно обкромсанная голова».

Но Анна по-прежнему очень хотела уехать из Стивентона. Вскоре она снова влюбилась, и снова в хэмпширского священника. Это был младший брат в семье Лефрой: Бен, сын подруги Джейн, покойной мадам Лефрой. У мистера Бена Лефроя имелось большое преимущество – он жил рядом, в Эше, до которого из Стивентона можно было дойти пешком. Однако Джейн не одобряла и второго жениха. Объявление о помолвке, жаловалась она, «появилось без подготовки», хотя «Анна держит нас в постоянном напряжении». Джейн сомневалась, подходят ли они друг другу, поскольку «он не любит общество, а она его обожает». У него «некоторые странности, а она очень непостоянна».

После объявления о помолвке Анна и Бен Лефрой «почти каждый день после полудня» посвящали «прогулкам среди кустарника» в Стивентоне. Это очень раздражало мачеху Анны, Мэри, которая «в жизни не видела пары, так глупо влюбленной». Когда дело дошло до женитьбы, мистер Бен Лефрой проявил удивительное легкомыслие. Ему предложили должность викария, которая обеспечила бы доход молодой семье, однако он отказался. «Должно быть, он безумен», – сделала вывод Джейн. Но ведь «и в Анне часто проглядывает какое-то безумие».

В этих обстоятельствах в семье, к сожалению, произошел раскол. Анна не хотела жить с бабушкой и тетками в Чотоне, а они, в свою очередь, были невысокого мнения о ее женихе. Но несмотря на эти разногласия, Анна всю жизнь будет вспоминать необыкновенно близкие отношения с тетей Джейн в период до и после замужества, когда «разделявшие нас 17 лет, казалось, сократились до 7 – или вообще исчезли». У Анны «вошло в привычку откладывать в памяти какие-то вещи, помня о ней, и говорить себе: «Я расскажу это тете Джейн».

Анна Остин была своенравной, красивой, жизнерадостной, но не всегда благоразумной женщиной. Один из родственников вспоминал, что после выхода романа «Эмма» «многие соседи нашли в описании ее внешности и характера большое сходство с Анной Остин. И действительно, такое сходство было». «Я намерена выбрать героиню, которая не понравится никому, кроме меня самой», – заявила Джейн, создавая образ Эммы Вудхаус. Джейн была права: ее первым читателям не слишком понравилась Эмма, а Фанни Найт ее «не выносила».

Но теперь многие читатели любят Эмму и, вероятно, находят достойной восхищения независимую, творческую, своенравную и похожую на наших современников Анну Остин. Представления Джейн о том, какой должна быть героиня, опередили свое время. Она понимала, что многие не согласятся с приземленной, реалистичной оценкой молодых девушек. «Мы с ним ни в чем не соглашались… относительно романов и героинь», – писала она об одном наивном молодом джентльмене, случайном знакомом. «Я очень уважаю его за желание думать хорошо о юных леди, – продолжала Джейн. – Это признак дружелюбного и деликатного склада ума». Но затем она дает волю сарказму. Одна мысль о «совершенных» юных леди, как мы уже знаем, злила Джейн и вызывала у нее отвращение.