В гостях у Джейн Остин. Биография сквозь призму быта - [125]

Обе девушки привлекали Джейн не вопреки, а благодаря своим недостаткам. Обе остались без матери и были не очень счастливы дома. У Анны складывались непростые отношения с мачехой, «резкой и вспыльчивой». Бывшая Мэри Ллойд, как свидетельствуют семейные предания, не любила Анну и «не проявляла к ней уважение, даже в доме ее отца».

Фанни была не такой экзальтированной и избалованной, как Анна. Но она тоже рано, в пятнадцатилетнем возрасте, лишилась матери и была вынуждена присматривать за десятью братьями и сестрами. После мисс Шарп семья так и не смогла найти гувернантку, которая жила бы в доме. Однажды, когда гувернантка болела, Фанни упомянула в письме о «своих детях», как будто была им матерью, а не сестрой.

Джейн пристально наблюдала за своими двумя племянницами, но их душа так и осталась для нее загадкой. «Кто может понять юную леди?» – вопрошала она. При этом Джейн, вне всякого сомнения, любила их. «Моя дорогая Анна, – писала она, – ни о ком я не думаю так часто, и лишь немногих люблю больше». А Фанни она считала почти «еще одной сестрой».

На самом деле Джейн заменяла девушкам мать, и ее романы отражают убеждение, что материнство – социальная, а не биологическая функция. Родные матери могут быть взбалмошными или неблагоразумными, как миссис Беннет или миссис Дэшвуд, но матери-наставницы зачастую мудры, благородны и заботливы. Советы миссис Гардинер ее племяннице, Лиззи Беннет, более разумны, чем советы миссис Беннет, а миссис Уэстон с успехом заменила мать Эмме Вудхаус. В этом смысле Фанни и Анна были детьми Джейн.

Благодаря влиянию тетки племянницы Джейн проявили интерес к литературной деятельности. Фанни старательно вела дневник. У Анны были более серьезные претензии. Она вместе с тетей пародировала произведения слабых писателей, такие как глупый и банальный роман «Леди Маклэрн, жертва злодейства», опубликованный в 1806 году некоей Рейчел Хантер. Анна и Джейн язвительно высмеивали странные привычки персонажей Хантер, которые на протяжении романа рыдают не меньше сорока четырех раз. В конце концов эти две яркие искры веселья надоели тете Кассандре, которая, «устав смеяться, выкликнула: «Сколько можно дурачиться?» – и взмолилась, чтобы они перестали».

Кузины Анна и Фанни познакомились во время визитов Анны в Годмершэм-парк. Судя по дневникам Фанни, они вместе гуляли. «Мы с Анной читали готические романы», пишет она, или «шли бродить по парку, как цыганки. Мы брали корзину с хлебом, сыром и бутылкой воды, книги, шитье, бумагу с карандашом. Мы прекрасно проводили время». У нее было странное представление о цыганах, если она думала, что они занимаются рисованием и шитьем, но можно не сомневаться, что девочки весь день оживленно болтали.

Джейн подбадривала Анну и давала ей профессиональные советы, когда та наполовину в шутку сама стала сочинять роман. «Не следует падать духом», отмечала она, а о медленном развитии действия писала: «Естественность и смысл покрывают многие грехи беспорядочного сюжета». Джейн также напоминала Анне о том, как важна точность. «При первом появлении мистера Портмана не следует называть его «достопочтенным», – отмечала она. – В те времена еще не использовали такое обращение». Она советовала Анне писать о том, что та знает: «Пусть Портманы отправляются в Ирландию, но, поскольку ты ничего не знаешь о тамошних нравах, тебе с ними лучше не ездить». В то же время Джейн хвалила умение Анны замечать нелепость и претенциозность: рассуждение о «безумии здравомыслящих женщин, когда речь заходит о выходе в свет их дочерей, – на вес золота».

Осенью 1809 года семейная драма разразилась уже в реальной жизни. Вопреки желаниям семьи, Анна объявила о помолвке. С учетом круга ее общения, выбор девушки был достаточно предсказуем – еще один хэмпширский священник. Мистер Майкл Терри учился в Сент-Джонс-колледже в Оксфорде и возглавил приход в своей родной деревне Даммер. На первый взгляд это была достойная партия: «Высокий, привлекательный, с хорошими связями и перспективой приятной семейной жизни». Кроме того, Анну неизбежно должны были привлекать «сердечность любви и ее сладкая лесть, в сравнении с пренебрежением и неуважением дома».

Но родители были недовольны и не одобрили выбор девушки. Жених был в два раза старше Анны, которой исполнилось всего шестнадцать. Он был немного застенчив; соседи отзывались о нем как о «бедном неуклюжем Майкле Терри». Джеймс и Мэри Остин отослали Анну в Кент, надеясь, что пребывание в Годмершэм-парке поможет ей образумиться.

Но там Фанни лишь разожгла чувства Анны и с энтузиазмом взяла на себя роль свахи. Она привлекла к делу сестру жениха, и между Хэмпширом и Кентом завязалась активная переписка. «Анна получила письмо от Шарлотты Терри, – сообщала Фанни в своем дневнике, – которая более удовлетворительно объяснила поведение своего брата». Сама Фанни писала тете Кассандре, «объясняя поведение Анны в недавнем происшествии». Наконец, дневник сообщает: «Радость! Радость!» Речь идет о том, что «папа» получил письмо «от дяди Джеймса, и дядя Джеймс согласился на помолвку». Дневник Фанни часто прямо-таки лучится энтузиазмом, и девушка использует слово «крайне» почти так же часто, как энергичная мисс Изабелла Торп («Я крайне взволнована») из романа Джейн «Нортенгерское аббатство».