В гольцах светает - [64]
— Долой царскую личность, стало быть, мы имеем полную согласованность с этим! Царскую физиономию мы обменяем на прииске, стало быть, превратим в песок...
Шмель, ползая на коленях, собрал все до единой монетки, быстренько завернул конверты и газету в бумагу, перевязал пакет ремешком...
Из управы Шмель вышел с ухмылкой на лице. Постоял, потянулся, осмотрелся.
Побережье, подобно морскому валу, то вдруг замирало в напряженной тишине, то вдруг обрушивало грохот возбужденных голосов.
Во всю трубу дымила юрта Гасана, разнося запах жареного мяса, который щекотал в горле, вызывая обильную слюну. Возле полога сидели два желтых пса и аппетитно облизывались.
Шмель шумно понюхал воздух, спустился с крыльца.
Но он не пошел к юрте Гасана. Дошел до лавки, постоял, осматриваясь по сторонам. Кругом было пустынно. Он неторопливо вернулся обратно. Так слонялся в одиночестве, не переставая посвистывать, не меньше трех часов, пока не увидел исправника. Салогуб возвращался с побережья и держал путь к жилищу Гасана.
Писарь видел, как исправник приблизился к юрте, остановился в нерешительности, поглядывая на собак. Он, видимо, окликнул хозяев, потому что из юрты тотчас вышла Агния Кирилловна и сделала легкий реверанс его благородию. Исправник молодецки выгнул грудь, подошел к ней, припал к ручке. Хозяйка и гость скрылись в жилище...
Шмель прослонялся еще полчаса, прежде чем заметил Гасана. Взглядом через плечо он проводил его в юрту, выждал для приличия четверть часа, неторопливо направился к жилищу шуленги. Не дойдя пяти шагов, остановился, опасливо косясь на собак, которые не спускали с него глаз. Потоптался на месте, однако из юрты никто не показывался. Запах мяса настолько разогревал воображение, что Шмель, проворно шмыгнул в полог. Он осмотрелся, пригладил волосы и, готовый в любой миг изобразить на своем лице улыбку, застыл у входа.
Юрта, снизу доверху обтянутая цветастым шелком, напоминала огромный конус, украшенный затейливой резьбой. Легкие, голубого цвета занавески, много выше человеческого роста, разделяли жилье на несколько частей.
Первая комната, куда вошел Шмель, представляла собой кухню и прихожую. Направо от входа стоял небольшой столик из некрашеных, но тщательно оструганных тесин, две такие же табуретки, слева жарко дышала жестяная печь, уставленная кастрюльками и мисками.
Яркая расцветка юрты в колеблющемся свете двух фонарей слепила глаза.
За занавеской сидели Гасан и исправник. Сквозь легкую материю хорошо были видны их силуэты. Хозяин и гость разговаривали между собой. Гасан по своему обыкновению не жалел голоса.
— Гасан умеет говорить со своим народом! Царь должен любить его!
— Козьма Елифстафьевич, ты стратег. Ты так же превосходно руководишь своим народом, как твои стрелы поражают цель.
— Ха! Гасану нет равных!
Шуленга с бутылкой в руках встал на ноги. Шмель проглотил слюну.
— Агаша! — окликнул Гасан.
Из смежной комнаты появилась полная белокурая женщина, в строгом коричневом халате, комнатных туфлях.
— Здравия желаем, Агния Кирилловна, — любезно поклонился Шмель, шаркая ногами о мягкие шкуры и делая вид, что прикрывает за собой полог.
— Добро пожаловать, Евстигней Вахромеич, — певучим голосом ответила женщина. — Проходите, проходите.
Хозяйка, несмотря на свои тридцать шесть лет, была красива. Пышные льняные локоны спадали на слегка покатые плечи, над большими васильковыми глазами узкие густые брови, небольшой, чуть вздернутый нос — все черты ее несколько располневшего лица были четки и строго пропорциональны. Но красота ее была какой-то безжизненной, словно восковой цветок, прелестный, но мертвый.
Агния Кирилловна скрылась за занавеской. Шмель потянулся вслед. Он подобострастно раскланялся с исправником, затем с Гасаном.
— Здравия желаем вашему благородию и Козьме Елифстафьевичу.
— Здравствуй, братец, — ласково приветствовал его Салогуб, подтыкая кусок белого шелка за ворот сюртука.
— Мои глаза рады видеть тебя, Шмелишка, — усмехнулся Гасан, разливая спирт. — Шмелишка может быть гостем, как и любой вошедший.
— Что же, братец, не посетил игрища? И князь не оказал внимания столь любопытному зрелищу? — осведомился Салогуб.
— Мы с его сиятельством князем Гантимуровым исполняли служебные дела, как было приказано вашим благородием, — с достойным видом пояснил Шмель, раскладывая перед исправником бумаги. — Вот окажите внимание, ваше благородие, расписка торговых людей о справлении штрафа двадцатью и четырьмя соболями и одной черно-бурой шубкой и отчетец. Стало быть, справлено все в акурате.
Салогуб взглянул на Шмеля, внимательно просмотрел расписку, снова поднял на Шмеля испытующий взор. Но тот даже не моргнул глазом.
— Значит, взыскано с торговых людей двадцать четыре соболя и чернобурая лисица, — уточнил исправник построжавшим голосом. — Что означает сумму...
— В одну тысячу шестьсот восемьдесят рублей, для равного пересчета, стало быть, в казенной стоимости, — подхватил Шмель, с честью выдержав взгляд исправника. — Именно так, ваше благородие, и завтрашним утром пушнина в указанном количестве будет предоставлена вашему благородию.
— Ну, а расписка торговых людей освидетельствована его сиятельством?
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.