В глухом углу - [68]
Перед бараком Лена вынула свое письмо и разорвала его. В нем было все то, чего он добивался, все то, чего сама она недавно желала. Лена разжала руку, мелкие, похожие на снежники обрывки посыпались на снег. Лена повернулась и побежала к Чударычу.
11
Чударыч испугался, не случилось ли с ней чего плохого? Она поспешила его успокоить, нет, ничего не случилось, просто захотелось погреться, она долго гуляла на морозе. Лена не знала, почему солгала, она не могла сразу начать с признания.
— Да, мороз, — сказал Чударыч. — Мороз, тьма и ветер. Нормальная погода шестого, предпоследнего годового цикла. Иной она и быть не может.
Лена ухватилась за эту тему. Почему шестой период? Времен года четыре, сейчас последнее из времен — зима, середина зимы.
— Нет, Леночка, не четыре. Вот вы сами поправляетесь — не зима, а середина зимы, а это совсем другое, зима не одна и не одинакова. На наших широтах годовых времен полных семь.
Чударыч с охотой объяснил, что понимает под временем года. Еще писатель Пришвин заметил, что весна меняется в общем закономерно. Он назвал ее периоды — весна света, весна воды, весна цветов и трав. Но ведь и осень разная. Золотая осень сентября, томное бабье лето, разве оно похоже на пронзительную слякоть ноября? Нет, он представляет себе чередование времен года по-другому. И прежде всего, начало года. Разве можно начать с зимы? Мертвая природа, снег, ветер, мороз — нет, это не начало и не конец, смертью нельзя ни начинать, ни кончать, она лишь эпизод единственно вечной жизни, а не ее завершение. Смерть — сама смертна, она — переход от одной формы жизни к другой, не больше. А жизнь — бессмертна, единственное непреходящее — жизнь. Итак, год начинается с жизни. Но жизнь — это вода, без воды нет даже прозябания. Значит, начало года — раскованная вода, весна воды, первая весна, как ее называют в народе — а в таких наблюдениях над природой народ редко ошибается, Леночка, опыт его — опыт тысячелетий. Дальше, конечно, поздняя весна, весна цветов и трав — где она коротка, где растягивается до Ивана Купала. И — лето! Лето одно, так и народ утверждает, так и он, Чударыч, выводит. После лета ранняя осень, с очаровательным кусочком бабьего лета, чудесное время, чуть ли не лучше второй весны — сухо, нехолодно, яркие деревья и травы, пламенеющие закаты, небо — пылающий звездный ковер. Нет, он влюблен в эту осень, пору созревания хлебов и фруктов, время свершения в природе, время жатвы его урожая, целый год готовит себя природа к этому моменту — он любит раннюю осень до слез!
Лена вспомнила, как волновала ее осень в тайге и как горько показалось наступление зимы.
Чударыч снова заговорил. Он остановился на чудеснейшей поре — ранней осени. Дальше идет осень поздняя, природа заболевает, она совершила лучшее в себе, ее на срок оставляют творческие силы. Земля в бреду — ее затягивают тучи, обхлестывает дождем, она опадает, раскисает, тускнеет и засыпает под вой ветра и жестяной шорох листьев. Вот какая это пора — разве не возмутительно называть ее тем же именем, что и раннюю осень? А к заснувшей природе подбирается смерть, земля цепенеет в ранней зиме, низшей точке года. Боже, какое это трудное время — глухие тучи неделями закрывают еле выглядывающее над горизонтом солнце, небо обваливается снегом, день серый, он так принижен, что его не всегда заметишь, ночь расползается, чуть ли не на целые сутки, ледяные ветры ревут, грохочут, неистовствуют, мороз крадется, как рысь, поскрипывает, пощелкивает, пощипывает…
— Это наше время, сегодняшнее! — воскликнула Лена. — То самое, что на дворе. Вы удивительно точно, Иннокентий Парфеныч!.. Как сейчас нехорошо в лесу!
Чударыч кивнул головой. Да, конечно, на дворе это время — ранняя зима, пора оцепенения жизненных сил. Но вот наступает знаменательный день, самый короткий и темный в году, поворот к пробуждению. В народе этот день так и зовут: Спиридон на повороте — солнце на лето, зима на мороз, медведь на левый бок. Вдумайтесь, Леночка, в глубокий смысл поговорки. Зима еще разворачивает силы, она идет на стужу, только сейчас готовится торжествовать победу. А где-то уже поднимаются жизненные силы, это видимость, что зима могущественна, жизнь пробуждается — пока еще смутно и слабо, медведь перевертывается на левый бок, но он жив, он лишь уснул! Спиридон поворачивает год на позднюю зиму, на вторую зиму — пору каменных морозов и очищающего неба. Сперва звезды осветят обледенелую, заснеженную землю, потом и солнце, поднявшееся на горизонте, заиграет в снегу. Солнце будет катиться все выше, светить дольше, припекать жарче — этот-то кусочек поздней, второй зимы и назвал Пришвин весной света.
Лене понравилось описание Чударыча, но она сказала:
— Мне кажется, что у вас просто иная классификация времен года. Но имеет ли она практическую ценность? Помните, вы возмущались, что в школах изучают классификацию Линнея? Что ранняя, что поздняя — все равно зима! Ненавижу зиму!
— И первая, и вторая зима — время, конечно, холодноватое. Вы не ходите на лыжах, Леночка?
— На лыжах я хожу, но не очень люблю, — ответила Лена. Она вынула письмо и протянула его старику, дольше откладывать разговор было нельзя. — Иннокентий Парфеныч, вы всегда были мне другом, посоветуйте, что ответить Николаю.
На планете в сопряженном с Землей мире гибнет, распадаясь на части, великая империя. Мировая война довершает дело: на Латанию обрушиваются метео- и резонансные удары, союзники отворачиваются от нее, регионы выходят из ее состава… И в этот момент к власти в стране приходят молодые военные и инженеры. Возглавляет их будущий диктатор — полковник Гамов. Трибун и демагог, провокатор и пророк, он не останавливается ни перед чем, чтобы планета пала к его ногам. Что он сделает, добившись абсолютной власти?
Первая книга трилогии Сергея Снегова "Люди как боги" в изначальной, несокращённой редакции, опубликованная в сборнике "Эллинский секрет" в 1966 году.
Во главе звездной эскадры адмирал Эли начинает далекий поход. Умеющие искривлять пространство разрушители сначала не пропускают землян на свои территории, а затем заманивают адмиральский корабль в ловушку. Эли и его друзьям предстоит пройти через множество тяжелых испытаний, ведь найти общий язык с разрушителями почти невозможно. На помощь землянам приходит неведомая третья сила, а затем обладающий огромным могуществом Мозг, мечтающий обрести тело.Три величайших звездных народа нашего уголка Вселенной соединились в братский союз, но где-то в темных туманностях обитает загадочный и могущественный народ — рамиры…
«…Я диктую этот текст в коконе иновременного существования. Что это означает, я объясню потом. Передо мной в прозрачной капсуле, недвижно подвешенной в силовом поле, отвратительный и навек нетленный, покоится труп предателя, ввергнувшего нас в безысходную бездну. На стереоэкранах разворачивается пейзаж непредставимого мира, ад катастрофического звездоворота. Я твердо знаю об этом чудовищном мире, что он не мой, не людской, враждебный…»Третья, последняя часть космической трилогии, начатой книгами «Люди как Боги» и «Вторжение в Персей».
Это первая советская космическая сага, написанная Сергеем Снеговым в 197? году. Помню мальчишками мы дрались за то, кто первый будет читать эту книгу. С нынешней точки зрения она скорее всего выглядит немного наивной, но помните, что это один из краеугольных камней в фундаменте современной русской фантастики. Прочтите ее!…в далеком светлом и прекрасном будущем, где люди подчинили себе пространство и материю, где человечество по-отечески собирает под своим крылом инопланетные расы, вдруг оказывается, что идет вселенская битва — битва не на жизнь, а на смерть.
Звездный флот Земли далекого будущего совершает дальний перелет в глубины Вселенной. Сверхсветовые корабли, «пожирающие» пространство и превращающие его в энергию. Цивилизации галактов и разрушителей, столкнувшиеся в звездной войне. Странные формы разума. Возможность управлять временем… Роман Сергея Снегова, написанный в редком для советской эпохи жанре «космической оперы», по праву относится к лучшим произведениям отечественной фантастики, прошедшим проверку временем, читаемым и перечитываемым сегодня. Интересно, что со времени написания и по сегодняшний день роман лишь единожды выходил в полном виде, без сокращений.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.