В глубинах Балтики - [97]

Полтора месяца продержали Александру Ивановну в тюремной одиночке, а потом вместе с другими заключенными отправили на пароходе в Данциг. Александра Ивановна стала узником номер 64 866 концлагеря [291] Штутгоф, находившегося в двадцати шести километрах от Данцига. Ее причислили к политическим заключенным и отметили краевым матерчатым знаком на груди.

— Ежедневно в шесть утра устраивались проверки на открытом плацу, — рассказывала Александра Ивановна, — где врач определял пригодность к работе. Непригодных оставляли в лагере, а когда работавшие возвращались, тех уже успевали отправить в крематорий. Так же поступали и с детьми, которых по прибытии в лагерь отбирали у матерей. Среди заключенных были русские, поляки, эстонцы, латыши. Евреев содержали в отдельном бараке. Однажды рано утром из этого барака стали выбегать женщины и бросаться на проволоку стоком, которой был окружен лагерь. Они узнали, что днем их должны увезти на уничтожение в газовых камерах. Они предпочли мгновенную смерть мучительной.

Не знаю, можно ли считать охранников в лагере нормальными людьми. Особенно выделялся эсэсовец Отто. Он всегда был под хмелем, а когда напивался, устраивал развлечение: натравливал овчарку Буми на очередную жертву и любовался тем, как его любимица загрызала заключенного насмерть.

Весной 1945 года заключенных начали отправлять из лагеря на запад. Последнюю партию в несколько сот человек 26 апреля отправили в порт и загнали в трюм большой баржи. По сильной качке и ударам волн догадались, что баржу вывели в море. Вскоре фашисты бросили баржу на произвол судьбы. Десять дней ее носило по волнам. Без пресной воды и пищи многие не выдерживали и бросались в море.

На баржу случайно наткнулись польские рыбаки и привели ее в немецкий порт Фленцбург, расположенный на берегу узкой бухты, граничащей с Данией. К тому времени в живых осталось менее пятидесяти человек.

— Думаю, я выжила только потому, — продолжала Александра Ивановна, — что от природы была очень здоровой. Потом нас перевезли на шведский остров [292] Мальме и поместили в санаторий Международного Красного Креста. В конце июня бывших узников концлагерей советских граждан отправили пароходом на Родину. Второго июля сорок пятого года мы прибыли в Ленинград. Когда я вернулась в Таллин, меня направили на работу в горсовет на должность секретаря-переводчика к первому заместителю председателя горисполкома товарищу Трейману, где проработала до пятьдесят девятого года.

Замуж Александра так и не вышла. У нее было извещение, в котором говорилось, что Б. А. Ныров «пропал без вести». Но ведь это не значит, что человек погиб. И она жила надеждой.

На наш вопрос Александра Ивановна ответила.

— Когда папа погиб в море, мама поступила на работу в цех по изготовлению рыбных консервов. Нам трудно жилось. Мама была молодая, красивая. Ей делали предложения хорошие, солидные люди. Но в ее сердце был только один любимый, и она осталась ему верна. Я такой же однолюб, как мама.

Александра Ивановна на пенсии. Ее одиночество скрашивают пионеры группы «Поиск» таллинской средней школы №12. Они заходят к ней, приглашают к себе на встречи. Ленинградские друзья Нырова также не забывают ее. [293]

Спустя годы

Закончилась война. Большинство членов экипажа «Лембита» было демобилизовано. Лишь несколько человек осталось на сверхсрочную службу. А Краснознаменную подводную лодку «Лембит» вскоре включили в состав учебных кораблей.

Прошло несколько лет, настало время заканчивать строевую службу и подводной лодке — она стала учебно-тренировочной. Осенью 1979 года «Лембит» перевели в Таллин на вечную почетную вахту как мемориал-музей дважды Краснознаменного Балтийского флота.

Дружба экипажа «Лембита», скрепленная боевыми днями войны, продолжается. Ежегодно мы собираемся в двадцатых числах февраля в Учебном Краснознаменном отряде подводного плавания имени С.М. Кирова на традиционную встречу с курсантами отряда — будущими подводниками. Ведь все лембитовцы в свое время были воспитанниками этой старейшей в стране школы подводного плавания.

Встречаемся мы и на общих слетах подводников в Кронштадте. Не забываем отмечать юбилеи боевых друзей. Время идет быстро. Многих уже нет среди нас. Всегда при очередной встрече мы вспоминаем добрым словом тех, кто выбыл из строя. В минуту молчания их лица встают перед глазами как живые.

В апреле 1970 года в Ленинграде по приглашению «Известий» собрались однополчане «Лембита». Предложил такую встречу бывший старшина радист Федор Никитич Галиенко из Днепропетровска. Организатором встречи стал специальный корреспондент «Известий» С.Т. Морозов.

— Мы послали приглашения в разные города, а в Ленинграде собрать своих подопечных — это уже ваше дело, командир, — сказал мне Савва Тимофеевич.

— Спасибо, оповещу всех ленинградцев.

— А чем гостей будем угощать? Российской, сухим вином, коньяком или пивом? А может, соберемся за [294] стаканом крепкого флотского чая? Что думает по этому поводу командир?

— Думаю, что собравшиеся на встречу будут на таком эмоциональном подъеме, что все, кроме чая, будет излишней нагрузкой.