В глубинах Балтики - [95]

Фашистский самолет низко пронесся над лодкой. Ныров был ранен осколками разрывного снаряда, и нашел в себе силы, чтобы спуститься в рубку и задраить люк. Лодка ушла под воду. Преодолевая минные заграждения и отбиваясь от самолетов, «Калев» пришел в Кронштадт. Лодке требовался небольшой ремонт. Личный состав принялся его выполнять под руководством инженера-механика лодки А. И. Напитухин.

В конце сентября по приказу командования бригад с лодки списали несколько моряков, в том числе и старшин-эстонцев, для направления в другие воинские части. Группа моряков-эстонцев с «Калева», так же как лембитовцы, не успела выехать из Ленинграда до его окружения. Позже они были отправлены самолетом в тыл и затем вошли в состав национальной эстонской части Красной Армии, участвовали в боях за освобождение родной Эстонии от фашистских захватчиков.

С доукомплектованием лодки личным составом возникли трудности. На должность боцмана пришлось перевести боцмана с подводной лодки М-94 главного старшину Н.А. Трифонова. После гибели подводной лодки С-5, подорвавшейся на мине во время перехода из Таллина в Кронштадт, одним из немногих спасшихся был старшина 2-й статьиг.И. Посевкин. Он уже оправился от перенесенной травмы, и теперь его назначили командиром отделения трюмных. На остальные должности определили моряков «Калева»: краснофлотца И.А. Авилова — старшим минером, старшину 1-й статьи К.И. Агеева, бывшего до этого командиром отделения, — старшиной группы трюмных.

Командный состав на лодке остался прежний. Весь сентябрь и несколько дней октября на лодке продолжался ремонт и одновременно проводилась боевая подготовка. [286]

Командир лодки Б.А. Ныров почти поправился после ранения. Военком лодки старший политрук Ф. А. Бондарев, старпом старший лейтенант А.Н. Норд, штурман старший лейтенант А.А. Фомин, инженер-механик инженер-капитан-лейтенант А.Н. Напитухин, командир минно-торпедной боевой части лейтенант Н.В. Белоус — все коммунисты, все четко знали свои обязанности. Коллектив подводной лодки был готов выполнить любое задание Родины.

15 октября командование бригады объявило на «Калеве» оперативную готовность, и лодка перешла из Ленинграда в Кронштадт.

Вскоре командира и комиссара вызвали в штаб. Там они получили специальное задание: кроме обычных запасов лодки на полную автономность плавания требовалось принять все необходимое для обеспечения высадки на берег разведгруппы в составе трех человек со снаряжением и радиостанцией.

Все приготовления к походу держались в строжайшем секрете. В боевом приказе, полученном командиром, указывался район действий «Калева» в Финском заливе. С востока он ограничивался меридианом 25° (примерно у маяка Кери), а с запада — меридианом 24°20' (примерно у маяка Сууруппи), Командиру предлагалось выявить пути, используемые противником для подхода к Таллину, и выставить на них минные заграждения. После этого надлежало топить фашистские суда торпедами на правах неограниченной подводной войны. В задачу первостепенной важности входила высадка разведгруппы. Ориентировочно она намечалась в бухточке Ихасаллунин.

Вечером 27 октября, за несколько часов до выхода лодки из Купеческой гавани Кронштадта, прибыли разведчики. Первой появилась женщина. Раньше она была учительницей в эстонской школе, а в разведку шла радисткой. Затем прибыли двое мужчин. Один из них служил матросом в эстонском флоте и хорошо знал побережье. Имена всех держались в секрете.

Проводить лодку в поход на пирс пришли представители штаба и несколько командиров лодок. Последние [287] рукопожатия, слова доброго напутствия — и командир капитан-лейтенант Ныров шагнул с пирса на лодку.

— Отдать швартовы!

Лодка двинулась в ночную тьму, в неизвестность.

Участок пути до острова Гогланд лодка прошла согласно плановой таблице, разработанной штабом бригады, и легла на грунт. Ночью 29 октября «Калев» благополучно миновал Гогланд и продолжил движение в надводном положении к указанному району действий.

Прошло несколько дней. На радиосвязь лодка не вышла и сигнала о постановке минного заграждения не подала. Впоследствии стало известно, что задачу по высадке разведгруппы «Калев» выполнил и разведчики вышли на связь. Много позже, уже после окончания войны, сопоставив некоторые факты, пришли к выводу, что «Калев» подорвался на минах и затонул западнее острова Найсар, на меридиане Сурупи, предположительно 30 октября — 1 ноября 1941 года.

Вместе с лодкой погиб замечательный коллектив подводников — коммунистов и комсомольцев, беззаветно преданных своей социалистической Родине.

На лодке служили представители пяти союзных и автономных республик. Пять подводников — кавалеры боевых орденов и медалей. Ордена Красной Звезды носили на груди П.М. Кузнецов и Н.Я. Харламов, Красного Знамени — С.Д. Петров, медаль «За отвагу» — К.И. Агеев, медаль «За боевые заслуги» — Н.А. Трифонов. В то время на лодках такое количество орденоносцев было редкостью.

В экипаже было восемь членов партии и семь кандидатов в члены ВКП(б), двадцать один комсомолец. Минер И. Авилов и командир отделения гидроакустиков В. Афанасьев перед боевым походом подали заявления с просьбой принять их в ряды Ленинского комсомола. Поэтому экипаж «Калева» по праву можно считать партийно-комсомольским. Имена всех заслуживают быть высеченными на граните памятника подводной лодке «Калев», который будет установлен [288] в Кадриорге рядом с Краснознаменной подводной лодкой «Лембит».