В другой раз повезет! - [25]

– Его сестры научили, – объяснил я. – Они мечтали сделать семейную труппу и уехать в город. Попасть в кино… Знаете, Джинджер Роджерс и Джимми Кэгни тоже начинали с танцевальных номеров!

– Видимо, с труппой не вышло, – заметила Цеппелина.

– О, они добрались до Голливуда! Сидели там впроголодь, ждали, когда продюсеры их заметят. Девочки не выдержали и вернулись в Арканзас, а Сэм решил, что лучше и правда умрет голодной смертью, чем отправится домой. К счастью, он встретил знакомого, Макса. Сэм в «Скачке в будущее» с самого первого дня!

– И чем ему Арканзас не угодил? – удивилась Цеппелина. – Приятные места. Я там один раз разводилась. В Хот-Спрингс. Люди милые. А однажды я видела Аль Капоне и Лаки Лучано – они ели сэндвичи с сыром пименто прямо на крыльце моей гостиницы! Может, не сам Аль Капоне, но чрезвычайно похож! А сыр пименто я терпеть не могу! А ты?

– Да, сыр пименто на любителя. А почему Сэм не вернулся в Арканзас – это его тайна. У каждого человека есть тайна. Хотя бы одна.

Цепа выгнула бровь и, вцепившись в плечо, притянула меня ближе:

– А какая тайна у тебя?

«Я был наследником торговой империи», – подумал я, а вслух произнес:

– Я бы рассказал, но ведь это тайна!

И подмигнул Цеппелине.

Когда Маргарет меня собеседовала, она сказала, что любит парней-южан, потому что даже самые бедные, вроде меня, обладают хорошими манерами и умеют ненавязчиво флиртовать. Против флирта я совсем не возражал, однако даже мне иногда становилось не по себе, когда ровесницы моей усопшей бабушки щипали меня во время танца. В военные годы, когда я оказывался на вечеринках где-нибудь в Европе, я всегда оставлял щедрые чаевые танцорам напрокат.

– А я знаю твою тайну! – сказала Цеппелина.

– Правда? – спросил я.

– Тебя учила танцевать мама.

Я постарался сдержать вздох облегчения и произнес:

– Каюсь, виноват. Как вы догадались?

– Ты танцуешь по-старому, а не беснуешься, как молодежь сейчас делает. На Сэма посмотри…

– Вы очень добры.

– И очень стара. Наверное, возраста твоей матери?

– Да, примерно. Плюс-минус лет пятнадцать.

– Она еще жива?

– Да.

– А отец?

– Тоже.

– И они до сих пор в браке?

– Насколько я знаю – да. А почему вы спрашиваете?

– Как ни печально, ты для меня слишком молод. Я подумала, если яблоко от яблони недалеко падает…

– Очень мило с вашей стороны! Однако мисс Пэм и Говард-старший живут в любви и согласии в моем родном Вистлере.

– Повезло им, – заметила Цепа. – В том самом доме, где ты вырос? В деревне, полагаю?

– О нет, мэм! Я городской парень. Хотя городок у нас маленький. Несколько лет назад родители не смогли содержать большой дом и купили жилье поскромнее.

Я прекрасно помнил, как мама рыдала на кухне, утирая слезы полотенцем, когда Говард-старший объявил, что мы потеряли не только бизнес, но и дом.

– Я прожила в этом доме большую часть жизни! – плакала она. – Я думала, здесь и умру!

Да, во время Депрессии многим пришлось расставаться с вещами, которые они считали своими навечно.

Цеппелина склонила голову мне на грудь, я закрыл глаза и стал представлять, что танцую с ныне покойной бабушкой (та тоже была довольно тучной дамой) в большом зале в Вистлере.

И вдруг, неожиданно для самого себя, я произнес:

– Я верну дом во что бы то ни стало! Там вырастут мои дети и внуки! Будут спотыкаться о семейные реликвии и ворчать: «Куда мы денем весь этот хлам, когда дед умрет?»

Цепа подняла голову, посмотрела на меня и понимающе кивнула.

– А мои родители отдали дом моему старшему брату. Меня никто не спрашивал, потому что я девочка. Родителей вот уже тридцать лет как нет, а я так и не простила. Захочешь – обязательно вернешь!

– Думаете?

– Конечно! Ты мужчина. Голова на плечах есть. Все карты в руки.

Не успел я ответить, как Сэм тронул меня за плечо и попросил разрешения украсть мою партнершу.

Пока я передавал ему Цеппелину, он успел прогудеть на ухо:

– Дай ключи от «Шевроле» и иди! Твоя очередь! – И мотнул головой на нечто за моей спиной.

У нас была договоренность: мы по очереди занимались дамами, у которых случались «недомогания». Не все умеют сдержанно переживать сердечные травмы, к тому же в горах алкоголь труднее усваивается, поэтому иногда приходилось что-нибудь отмывать.

Сэм мастерски увлек Цеппелину в гущу танцпола, а я оглянулся посмотреть, на что же он кивал. Ко мне неверным шагом приближались две женщины.

Та, что пониже, была в костюме феи – из легкой воздушной ткани. Он показался мне смутно знакомым. На ней также были блестящие крылья и до ужаса невыразительная маска. Когда я посмотрел на маску второй женщины (ослиная голова из папье-маше), до меня дошло – я видел эти костюмы в студенческом спектакле «Сон в летнюю ночь». Кроме ослиной головы, на второй женщине было жемчужное ожерелье. И ничего больше. Лица ее я не видел, однако жемчуг сразу узнал. Окинув фигуру целиком, я невольно отметил – Нина была не крашеной блондинкой, а самой что ни на есть натуральной.

Глава десятая

– Мы вылезали… в одежде… – несвязно пробормотала Эмили. – Где низ от кстюма, Ни…

– Тихо! Не надо имен! – оборвал ее я.

Нина с Эмили не были титулованными аристократками и не принадлежали к семейству Вандербильтов, но не являться же на публике в маске вместо костюма – им потом мыли бы кости до скончания веков.