В доме на холме. Храните тайны у всех на виду - [93]
— Никакой хирург на свете не будет выворачивать наизнанку пенис десятилетнего ребенка!
— Пока — нет, естественно. Я просто начинаю искать информацию. Есть поистине замечательные врачи, которые…
— Ты бежишь впереди паровоза — и очень далеко впереди.
— Я всего лишь начинаю процесс.
— Зачем?
— Зачем?
— Да, Пенн, зачем? У нее еще год, может, и больше, пока она сможет обходиться без какого бы то ни было медицинского вмешательства. У нее есть годы, и кто знает, сколько, на блокаторах гормонов, если мы остановимся именно на этом направлении. Между сегодняшним днем и вагинопластикой существует миллиард возможностей. То, чем ты занимаешься сейчас, имеет примерно такой же смысл, как поиски свадебного костюма для Ру!
— Это просто… знаешь, это просто восхитительно, Рози! Много ли ты знаешь об операциях по смене пола? Ей могут сделать функциональное влагалище. Оно способно делать все то же самое, что твое. Ее любовники не смогут заметить разницу. Даже гинеколог не заметит. В других странах их делают несовершеннолетним. Мы могли бы сделать это до того, как она поступит в колледж. Представляешь — все начать с чистого листа! Это своего рода чудо. Знаешь, ты бы посмотрела эти сайты. Они…
— Ты не ответил на мой вопрос, Пенн.
— Какой?
— Ей десять лет. Почему ты занимаешься этим сейчас?
— Не знаю, заметила ли ты, Рози, но все зашло слишком далеко. Серединка на половинку, вполпинка, втихаря, просто неофициально — все это уже не годится. Мы должны решить. Должны пройти весь путь. Иначе она так и останется парнем в платье.
— Не знаю, заметил ли ты, Пенн, но он сбрил все волосы, убрал все девчачьи одежки и игрушки и в тот момент, когда мы сейчас с тобой разговариваем, возвращается к Клоду с хлопьями.
— И она не выходила из своей комнаты неделю. Вот насколько она из-за этого подавлена…
— Или напугана. Или растеряна. Или боится разочаровать нас. Или тревожится из-за того, что передумала. А может, действительно подавлена, но мне неясно, почему. Может, подавлена из-за того, что она не совсем девочка. Или потому, что все узнали, а это не одно и то же. Или, возможно, потому, что не знает, кто она или кем хочет быть, и ей просто невыносимо продолжать об этом думать.
— Нет, я думаю, невыносимо как раз тебе. — Пенн закрыл ноутбук.
— Но вместо того, чтобы попытаться прояснить все, что сейчас, возможно, происходит, ты просто хочешь сделать операцию!
— Я не хочу просто сделать операцию. Я хочу изучить возможность. И я хочу сделать это задолго до того, как нам покажется, что это необходимо, потому что это нешуточное дело, и я воспринимаю его именно настолько серьезно!
Без свечения экрана в комнате вдруг стало очень темно.
— Я поняла, Пенн. Я правда поняла. Но даже просто думать об этом в данный момент — значит усугублять проблему.
— Каким это образом? Как изучение информации, и получение дополнительной информации, и обдумывание сложных вопросов, имея запас времени, может быть проблемой?
— А так, что у нее есть сомнения… — Рози развела руки в стороны, как делала ее дочь, когда расстраивалась. — Поэтому нам придется жить в этих сомнениях вместе с ней. Она не приняла решения, поэтому и нам придется колебаться. Если она не знает, то мы не можем ей ничего говорить, не можем даже иметь что-то на уме. Эти решения принимать ей.
— И как она может принять это решение, Рози? — голос Пенна дрожал. — Ей десять лет. Она не знает, для чего еще нужны гениталии, кроме мочеиспускания. Она не может принимать решения о сексе, о важности чувствительности, увлажнения, пластичности, репродукции. Она не может представить себе, что подумает сексуальный партнер о том, что у нее в трусах. Мы даже не знаем, будет она геем или натуралом. Она никак не может принимать эти решения. Как ты все время говоришь, ей десять лет. Так что придется сделать это за нее.
— Мы не можем! Не можем. Не нам принимать эти решения. Если она не может принять эти решения сама, придется подождать до тех пор, пока сможет.
— Да не может она ждать! — Пенн с удивлением поймал себя на том, что стиснул ладони перед грудью, не как в молитве, но очень близко к тому. — Чем раньше это будет сделано, тем меньший срок неправильного пубертата она пройдет, тем лучше это сработает, верно? Если будем ждать, пока она решит сама, мы отберем у нее выбор, выжидая слишком долго!
— Пенн, есть причины, по которым подобные операции не делают несовершеннолетним, и только часть из них связаны с физиологией. — «Докторский» тон ей самой казался нечестным приемом, но это было важно. — Она не может дать согласие прямо сейчас. Она должна давать согласие перед такими процедурами. Так что ей придется ждать. Как и тебе.
— Это наша работа как родителей, Рози. Ты не говорила, что мы не можем удалить Ру зубы мудрости, потому что он несовершеннолетний. Ты не говорила, что Бену нельзя прокалывать ухо, потому что ему всего пятнадцать. Как родители мы принимаем в год тысячу решений с изменяющими жизнь результатами, решения, чьи последствия наши дети никак не могут осмыслить. Это наша работа. Это и есть воспитание. Мы решили пересечь всю страну, опираясь на какие-то безумные вычисления, из которых следовало, что бóльшая безопасность Поппи перевешивает большее недовольство Ру, потому что Бен, возможно, будет счастливее, а Орион с Ригелем как-нибудь да переживут. Мы понятия не имели, сработает ли это. Мы понятия не имели, лучшее ли это решение. Мы искали информацию. Думали об этом. Обсуждали. И предприняли наилучшую попытку с той информацией, которая у нас была, и приняли решение за наших детей, чьи жизни таким образом навсегда изменили!
Сэм Эллинг, молодой компьютерный гений из службы интернет-знакомств в Сиэтле, придумывает идеальную программу подбора «второй половины». Испытав чудо-алгоритм на себе, он встречает девушку своей мечты. И это только начало истории, только первое потрясающее изобретение Сэма. А теперь представьте, что кому-то удалось бы создать виртуальную версию ушедшего от вас в лучший мир близкого человека и у вас есть возможность сказать ему то, что вы не успели!.. Сэму это удалось — ради своей любимой он сотворил чудо.
Даже в парфюмерии и косметике есть пробники, и в супермаркетах часто устраивают дегустации съедобной продукции. Я тоже решил сделать пробник своего литературного творчества. Продукта, как ни крути. Чтобы читатель понял, с кем имеет дело, какие мысли есть у автора, как он распоряжается словом, умеет ли одушевить персонажей, вести сюжет. Знакомьтесь, пожалуйста. Здесь сборник мини-рассказов, написанных в разных литературных жанрах – то, что нужно для пробника.
В романе Б. Юхананова «Моментальные записки сентиментального солдатика» за, казалось бы, знакомой формой дневника скрывается особая жанровая игра, суть которой в скрупулезной фиксации каждой секунды бытия. Этой игрой увлечен герой — Никита Ильин — с первого до последнего дня своей службы в армии он записывает все происходящее с ним. Никита ничего не придумывает, он подсматривает, подглядывает, подслушивает за сослуживцами. В своих записках герой с беспощадной откровенностью повествует об армейских буднях — здесь его романтическая душа сталкивается со всеми перипетиями солдатской жизни, встречается с трагическими потерями и переживает опыт самопознания.
Повесть «Пробел» (один из самых абстрактных, «белых» текстов Клода Луи-Комбе), по словам самого писателя, была во многом инспирирована чтением «Откровенных рассказов странника духовному своему отцу», повлекшим его определенный отход от языческих мифологем в сторону христианских, от гибельной для своего сына фигуры Magna Mater к странному симбиозу андрогинных упований и христианской веры. Белизна в «онтологическом триллере» «Пробел» (1980) оказывается отнюдь не бесцветным просветом в бытии, а рифмующимся с белизной неисписанной страницы пробелом, тем Событием par excellence, каковым становится лепра белизны, беспросветное, кромешное обесцвечивание, растворение самой структуры, самой фактуры бытия, расслоение амальгамы плоти и духа, единственно способное стать подложкой, ложем для зачатия нового тела: Текста, в свою очередь пытающегося связать без зазора, каковой неминуемо оборачивается зиянием, слово и существование, жизнь и письмо.
![В долине смертной тени [Эпидемия]](/storage/book-covers/20/20b59336dc28de47dc7a206b6ad9ee6ea45788bb.jpg)
В 2020 году человечество накрыл новый смертоносный вирус. Он повлиял на жизнь едва ли не всех стран на планете, решительно и нагло вторгся в судьбы миллиардов людей, нарушив их привычное существование, а некоторых заставил пережить самый настоящий страх смерти. Многим в этой ситуации пришлось задуматься над фундаментальными принципами, по которым они жили до сих пор. Не все из них прошли проверку этим испытанием, кого-то из людей обстоятельства заставили переосмыслить все то, что еще недавно казалось для них абсолютно незыблемым.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Журналист, креативный директор сервиса Xsolla и бывший автор Game.EXE и «Афиши» Андрей Подшибякин и его вторая книга «Игрожур. Великий русский роман про игры» – прямое продолжение первых глав истории, изначально публиковавшихся в «ЖЖ» и в российском PC Gamer, где он был главным редактором. Главный герой «Игрожура» – старшеклассник Юра Черепанов, который переезжает из сибирского городка в Москву, чтобы работать в своём любимом журнале «Мания страны навигаторов». Постепенно герой знакомится с реалиями редакции и понимает, что в издании всё устроено совсем не так, как ему казалось. Содержит нецензурную брань.
Вот уже несколько дней один папа и одна мама задают бесконечный вопрос: что же случилось с их сыном на самом деле? Им известна официальная версия, которую они рассказывают всем, озвучивают родственникам, друзьям, журналистам… версия, в которой они сами сомневаются, но заставляют себя в нее поверить. Они пока не решаются ни о чем его спрашивать, не знают, как подойти к этой теме. Возможно, они не готовы услышать ответы. Поэтому они прислушались к советам и передали все в руки психолога, чтобы тот смог добраться до истины.
Книга – бестселлер. Семь уроков, семь мудрых советов, которые позволили главному герою поверить в то, что нет ничего невозможного, и один проводник в прекрасное будущее. Живешь ли ты так, словно твоя жизнь бесконечна? Или осознаешь, что каждый день уже не вернуть? Эта книга для тех, кто имеет смелость и стремление достичь чего-то большего в жизни, осуществить свою настоящую большую мечту. Трогательная история Ёске и Харуки подарит знание – у тебя есть все, чтобы стать кем угодно. У нас только одна гарантия в этой жизни, что все мы умрем, остальное – в наших руках.
Весна 1973 года. Жизнь Джонатана напоминает кромешный ад – над ним издеваются в школе, дядю держат в психбольнице, а отец беспробудно пьет. Скоро наступят летние каникулы, и его единственная подруга уедет из города. Чтобы спрятаться от окружающей боли и жестокости, он погружается в мир своих фантазий, иногда полностью теряя связь с реальностью. В мечтах он может летать выше звёзд, разговаривать с умершей мамой и тусить с кумиром – Зигги Стардастом! И самое главное – он может быть собой и не бояться своих желаний.