В дебрях Севера - [7]
Песня эта не понравилась волку.
— У тебя слабый голос: тебе не убаюкать моих волчат, — сказал волк и пошел дальше.
Вот встретил он зайца.
— Куда идешь, серый? — спросил его заяц.
— Ищу няньку для моих волчат, — отвечал волк.
— Возьми меня, — предложил заяц.
— Умеешь ли ты няньчить детей?
— Как не уметь! Да, к слову сказать, мне спокойнее будет сидеть у люльки, нежели рыскать по лесу, — сказал заяц.
— Спой-ка мне что-нибудь, чтобы я мог судить, годишься ли ты на это дело.
Зайцу очень хотелось поступить в няньки к волку, и он постарался получше пропеть свою песенку. Но серому песня его не понравилась.
— Да ты не песню поешь, а кричишь и визжишь! — сказал он косому и пошел дальше искать другую няньку.
>— Да ты не поешь, а визжишь! — сказал волк.
Бродить ему пришлось недолго: скоро он повстречал лису.
— Здравствуй, кумушка, — приветливо сказал он ей, — не хочешь ли быть нянькой у моих волчат? Волчихи моей не стало, и теперь некому присмотреть за ними. Умеешь ли ты песни петь?
— Как не уметь! — и лиса громко заголосила: «хороши собой сынки у серого волка, писаные красавицы его доченьки; напою да накормлю я их досыта, уложу я их спать в мягкую постелюшку; спите, мои детушки, спите, почивайте, баю-баюшки-баю!»
Волку эта песня очень понравилась. Он уговорился с лисой и повел ее к себе в логово. Там он сдал ей волчат и пошел на обычный промысел — добывать корм своим детушкам. Рыская по лесу, он увидел пасущуюся лошадь и стремительно бросился на нее. Перекусив ей горло, он перегрыз одну ногу и понес ее домой. Там он передал ее лисе и, как заботливый отец и хозяин, просил няньку хорошенько смотреть за детьми, а сам снова ушел на промысел.
Лиса с аппетитом села лошадиную ногу, но, так как для нее этого было мало, она вдобавок села одного волчонка.
К вечеру волк вернулся и спросил лису:
— Кормила ли ты моих деток? Сыты ли они?
— Будь покоен, куманек, — ответила лиса, — напоила и накормила я их досыта; теперь они спят себе сладким сном, баю-баюшки-баю!
Волк поверил, что волчата его сыты и здоровы, и снова ушел на промысел.
Утром лиса с голоду принялась за другого волчонка и скоро съела его, а когда вечером волк вернулся и спросил ее, как поживают его детки, лиса опять ответила:
— Будь покоен, голубчик; твоих деток я напоила и накормила досыта; они спят теперь сладким сном, баю-баюшки-баю!
И на этот раз не догадался волк поглядеть на волчат и опять ушел на промысел.
Но на другой день, вернувшись домой, он непременно захотел посмотреть на своих деток и полез в логово.
Лиса только что перед этим съела последнего волчонка, и теперь сильно струсила.
— Твои детки, голубчик, — сказала она волку, — так выросли, что нам вдвоем тут не будет места; если уж ты непременно хочешь войти в логово, то дай мне сначала выйти.
Глупый волк выпустил лису и полез в логово, где вместо волчат нашел только их косточки. При виде жалких остатков своих дорогих детенышей он пришел в страшную ярость.
Лисанька уже была далеко, но волк бросился в погоню и наконец догнал ее. Она вовремя заметила его и спряталась под камень, подобрав под себя лапы.
Но одна из лап торчала немного снаружи, и волк с яростью ухватился за нее зубами; теперь лисе пришлось бы поплатиться за все проделки, если бы хитрость не спасла ее и на этот раз.
— Что ты делаешь, простофиля! — завизжала она от боли, — ведь ты грызешь камень! Все мои лапы здесь у меня!
Волк поверил, что он и в самом деле вцепился зубами в камень, и выпустил лапу лисы, а она быстро подобрала ее под себя.
Видя, что ему не добраться до лисы-злодейки, волк угрюмо побрел в свое логово.
XIII
О том, как лиса спасла тетерева из пасти медведя
На пути она встретила медведя, который случайно поймал тетерева и теперь осторожно нес его в зубах, чтобы показать всему звериному царству, что-де и он, медведь, умеет птиц ловить.
Смотрит лиса с завистью на медведя и думает:
«Как бы мне оставить этого косолапого без завтрака? Уж очень он чванится своей ловкостью!»
И она тотчас придумала средство.
— Скажи, любезный, откуда теперь ветер дует? — спросила она медведя.
Медведь посмотрел на верхушки дерев, чтобы узнать, в какую сторону их клонит ветер, а потом пробурчал сквозь зубы: «ту-ух, ту-ух, ту-ух».
Лиса притворилась, что не понимает его, и повторила вопрос:
— Откуда же дует ветер, голубчик? Скажи, если знаешь?
Медведь опять пробурчал то же самое, а когда лиса в третий раз спросила его, он не выдержал и сказал:
— С севера!
Но едва успел он разинуть пасть, как тетерев взмахнул крыльями и улетел.
— Это ты виновата, что я выпустил тетерева! — упрекал лису с досадой медведь.
>— Это ты виновата! — упрекал лису медведь.
— Сам виноват, простофиля! — сказала лиса. — Если бы меня кто-нибудь спросил, откуда ветер дует, я сумела бы ответить, не разевая глотки. Поделом тебе, увалень, что остался без завтрака.
И лиса поспешно убежала от медведя, который хотел наказать ее за насмешки.
XIV
О том, как медведь мужику поле засевал
— Что ты тут делаешь? — спросил он мужика.
