В честь пропавшего солдата - [4]
Грета рядом с нами начинает подавленно хихикать.
Солдат, появившийся из темноты, освещает фонарём кузов грузовика. Его луч ощупывает все уголки.
Затем фонарь внезапно тухнет и всё погружается в темноту.
Вдруг все начинают одновременно говорить.
«Почему он это сделал? Что он хотел от вас? Неужели он хотел вас избить?»
Мы все заинтригованы, особенно насчет тех двух парнишек, они наши герои.
«Мы должны сдвинуть багаж для того, чтобы освободить пространство посреди кузова, тогда мы сможем расстелить одеяла и лечь спать», — говорит нам Фрейлейн.
Все укладываются близко друг к дружке, словно спички в коробке.
Мы с Яном лежим лицом к лицу, я ощущаю его дыхание. Всё сразу становится тайным и захватывающим.
Мы смотрим друг на дружку и я чувствую пинок под одеялом. Ян ухмыляется. Он отворачивается. Тишина. Я вижу подошедших к борту автомобиля людей. Они заглядывают внутрь, двигаясь плавно и тихо.
«Кто здесь главный? — шепчет голос. — Мы идём в Амстердам. Одному мальчику стало плохо, он лежит впереди, в траве. Может ли он поехать с вами?»
Все хранят молчание. Фрейлейн тоже спит или только делает вид?
Я стараюсь определить сколько людей подошло и мне не это удаётся. Моя мама, она вполне может быть среди них.
«Пожалуйста, мы очень спешим. Кто это может решить?»
«Мы едем в противоположном направлении. Этот автомобиль везёт детей во Фрисландию».
Голос Фрейлейн звучит приглушённо, будто бы через ткань.
«Уходите, это слишком опасно».
Кто-то начинает тихонечко хныкать. Потом все погружаются в сон.
Я не сплю — моё сердце стучит. Слышатся шаги и немецкая речь.
Незнакомцы уходят в темноту, мне слышно, как поспешно они это делают.
Автомобиль трогается.
«Теперь мы едем к концу дамбы, — прошептала Фрейлейн. — Если бы самолёты нас увидели, то нам бы пришёл конец».
Ян придвигается ко мне ближе, обнимает меня рукой, упирается в мою ногу коленом.
Вдруг его рука спускается и залазит мне между ног.
«Ты дрочишь иногда?» — шепчет он мне на ухо.
Я рывком поднимаю голову. Фрейлейн тоже лежит, я вижу вокруг только серые холмики одеял.
Из противоположного угла кузова доносится приглушённый плач. Рука между моих ног ослабла.
«Ты знаешь, сколько времени мы там пробудем? Мы должны держаться вместе, слышишь меня? Эй, ты слышишь? Мы не можем быть порознь».
Хочу, чтобы Ян замолчал.
«Спите в конце концов», — шипит голос Фрейлейн.
Я хватаю руку Яна и притягиваю к своей груди. Время от времени грузовик попадает в выбоину, и моя голова ударяется о жёсткий пол кузова. Рука Яна даёт мне чувство защищенности.
Я слушаю звук шин, шуршащих по дороге.
Мы еле удерживаемся, когда грузовик влетает на ходу в большую колдобину и несколько чемоданов и баулов перелетают через борт и падают на асфальт.
Слышится плач, многие дети ошеломлены случившимся. Стучим по кабине, но автомобиль продолжает двигаться дальше.
Снаружи машины глухая темнота. Фрейлейн высовывается наружу, незакреплённый кусок брезента хлопает на ветру.
«Может быть, это мой чемодан, — думаю я. — Нет больше нижнего белья, ни полотенца, ни носков. Где мои талоны?»
Я нащупываю их в кармане штанов. Рука Яна ускользает.
Буду держать руку в кармане на талонах, чтобы не потерять их.
Грузовик движется по дамбе, освещая путь приглушённым светом.
Слышится шум моря. Появляется чайка, белым пятном во мраке, и вскоре вновь исчезает в темноте.
Автомобиль, словно крот по норе, ползёт в ночи.
Дети спят, как звери в клетке. Их тела сотрясаются каждый раз, когда машина попадает в ухаб на дороге.
Только Фрейлейн бодрствует. Она смотрит через задний борт на дорогу.
2
Ранним туманным утром с помятыми, изможденными лицами мы сгрудились в кучу у грузовика. Двое здоровых мужчин помогли нам спуститься из кузова и теперь мы чего-то ожидаем.
Ян сел на чемодан. Он смотрит вниз и зевает всё больше и больше. Никто не произносит ни слова. Фрейлейн с водителем стоят слева от грузовика. Что они обсуждают? Мы стоим на перекрёстке трех дорог. Вдоль двух из них тянется деревня: небольшие дома, сады, церковь. Не видно ни одного человека, все ещё спят.
Третья дорога теряется во влажных лугах, где в предрассветном тумане видны коровы, торчащие как чёрно-белые камни среди серых вод реки.
Неужели это и есть Фрисландия? Не может этого быть.
«Фрисландия является одной из северных провинций Нидерландов», — это я узнал в школе.
Я представлял себе Северный полюс, Исландию, Фрисландию совершенно одинаково. Это был холодный таинственный мир айсбергов и полярных сияний, неизвестных мне замороженных земель.
Здесь же был точно такой же вид, как и в окрестностях Амстердама, куда мы с отцом и мамой ездили на велосипедах в праздники: зелёные деревья, деревенская улица с прижавшимися друг к дружке домами — ничего, абсолютно ничего, чтобы было бы похоже на моё представление о Фрисландии.
Но может быть только остановка на нашем пути к месту назначения.
Из маленького тёмного здания с остроконечными фронтонами, втиснутого между церковью и складом, вышли несколько человек, сельских жителей, в деревянных башмаках и пошли к нам.
Они разговаривали вполголоса и шли медленными, вялыми шагами.
Не дойдя до нас, они остановились и принялись махать нам руками, чтобы мы подошли.
Роман, написанный на немецком языке уроженкой Киева русскоязычной писательницей Катей Петровской, вызвал широкий резонанс и был многократно премирован, в частности, за то, что автор нашла способ описать неописуемые события прошлого века (в числе которых война, Холокост и Бабий Яр) как события семейной истории и любовно сплела все, что знала о своих предках, в завораживающую повествовательную ткань. Этот роман отсылает к способу письма В. Г. Зебальда, в прозе которого, по словам исследователя, «отраженный взгляд – ответный взгляд прошлого – пересоздает смотрящего» (М.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
20 июня на главной сцене Литературного фестиваля на Красной площади были объявлены семь лауреатов премии «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Катерины Кожевиной, Ислама Ханипаева, Екатерины Макаровой, Таши Соколовой и поэтов Ивана Купреянова, Михаила Бордуновского, Сорина Брута. Тексты произведений печатаются в авторской редакции. Используется нецензурная брань.