В черном списке - [5]

Тогдашний министр обороны Франс Эразму с. Декабрь 1959 года.

Факт, что во время демонстрации в моем избирательном округе был убит всего один туземец, меня беспокоит.

Карел де Вет.

В парламенте. 1960 год.

Я не знаю, сколько мы убили. Все началось с момента, когда орды туземцев столпились вокруг полицейского участка. В мой автомобиль попал камень. Если они поступают так, то они должны получить самый жестокий урок.

Начальник полиции Пинаар.

После побоища в Шарпевилле в марте 1960 года.

Черный великан Африки ест хлеб, за который не проливает пота, он хочет носить одежды, которые ему не идут, и говорить о вещах, которых не понимает. Черные массы желают загасить белый огонь и оставить лишь черное пятно… Различие между черным и белым великанами — это различие между глупостью и зрелостью. Все белые, любящие свою землю и своих детей, должны быть в едином лагере. Настало время встретить врага на его же собственных условиях: тот, кто лезет в драку, должен получить сдачи.

Ц. И. И. Босхоф, пастор голландской реформатской церкви в Линдене. Из проповеди в апреле 1960 года.

У НОГ ПУТЕШЕСТВЕННИКА

Мы не осмелились заблаговременно заказать комнату, да это и не было нужно: недостатка в них не ощущалось.

По счастливой случайности мы попали в прекрасный отель. В вестибюле расположился магазин редкостей: с дротиками, барабанами и головами из черного дерева.

На Африку, втиснув ее в несколько витрин, налепили ярлыки с ценами.

В нашей комнате лежали брошюры для туристов. Из них мы узнали, что около рудников каждое воскресенье танцуют туземцы: свидетельство неизменяющейся туземной культуры. В национальный парк Крюгера направлялся сафари: два дня в джунглях; в лагере — гласила реклама — имеется бар, ванная и первоклассный ресторан. Вы услышите, как по ночам рычит лев, последний лев в Южной Африке.

На другой брошюре была изображена плетущая корзины девушка из племени зулу с обнаженным бюстом. Двое белых, мужчина и женщина, остановили свой автомобиль и вступили с ней в беседу. «Вам нужно выйти из автомобиля, и тут же вы встретите высоченных, воинственных зулу, которые беззаботно живут в соответствии со своими древними, непонятными, примитивными обычаями».

Официанты в отеле — итальянцы. Швейцар и лифтеры— тоже белые. После Родезии непривычно было видеть белого в подчиненном положении. В брошюре, изданной «SAS» (Скандинавской авиакомпанией), мы прочитали, что белым следует давать на чай в два раза больше, чем черным.

Иоганнесбург, где мы жили, находился — приблизительно на высоте 2000 метров над уровнем моря и в 60 милях от ближайшего морского побережья (Лоренсу-Маркиш). Подземная «улица минералов», ставшая в 1880-х годах причиной роста города, протянулась сейчас на 20 миль с востока на запад. Она окаймлена белыми терриконами пустой породы и вышками шахт.

Мы вышли на площадь перед ратушей. Около ратуши сидели пожилые мужчины в гимнастерках. Казалось, они только что пришли из деревни и отдыхают на краю канавы. Некоторые спали. Один был совершенно пьян и шарил руками по камням тротуара. На всех скамейках, кроме одной пустой, были надписи: «Только для европейцев». Рядом находилось прекрасное здание городской библиотеки — «Только для европейцев».

Немногочисленные африканцы, которых нам довелось встретить на улице, выглядели иначе, чем в Солсбери: беспечные улыбки, дерзкий свист, глаза, полные достоинства, ненависти или заботы. Черные жители городов Родезии вспоминались нам, в общем, как кроткие и мягкие люди, и редко мы видели в них угрозу белым. Поэтому бродить по Иоганнесбургу среди людей, вид которых не вызывал тотчас же сострадания, было не так удручающе.

Кинотеатры и кондитерские были закрыты «во имя бога» на целый день. Двухэтажные трамваи подходили без пассажиров. И некому было гадать, которые для белых, которые для банту, которые для цветных, азиатов. Группа школьниц спускалась по лестнице, ведущей в музей Африки. Черные чулки, коричневая кофточка и коричневая юбка, едва прикрывавшая бедра; в этой форме младшие девочки выглядели пажами эпохи гугенотов, а девочки постарше — танцовщицами непристойного балета 1800-х годов.

Мы купили «Санди тайме». Обычно страница объявлений рассказывает кое-что о жизни страны. На этой же странице мы увидели целый столбец сообщений о налетах и кражах со взломом, другой столбец был заполнен объявлениями детективных бюро, еще один — информацией о приемах джиу-джитсу, йогах и гипнозе.

«На золотых приисках дорога к успеху открыта для каждого, кто обладает необходимыми способностями…

Поступив на службу, вы можете получить разнообразную, интересную и хорошо оплачиваемую работу. Начальный заработок 750 крон в месяц».

Нигде в объявлениях не нужно было говорить о том, что такая работа только для европейцев. Сегрегационные плакаты в Южной Африке уже не нужны. На веки вечные здесь каждый знал свое место. Но приезжий мог легко поверить, что он находится в свободном обществе.

Мы прошли по Президент-стрит мимо высоких дворцов финансовых магнатов, где по поводу распорядка работ по выходным дням велась длительная борьба между уборщицами и директорами, и направились к Вест-стрит с ее низкими домами и балконами в кружевных узорах. Здесь мы обнаружили открытую булочную и купили у армянина теплый пирог с мясом и венскую булочку.