В бурном потоке - [45]

— Браво, барышня, — донесся голос из зала. В дверях стоял Паковский, он отвесил элегантный поклон. — Пожалуйте, господа! — Он притащил обоих к столу и налил Фифи стакан сидра. — Ваше здоровье, Биби!

— Извините — Фифи! — Она пригубила и поставила стакан на стол. — А получше ничего не найдется? От этой бурды прямо рот сводит.

Она обратилась к Францу Фердинанду. Тот кивнул и хотел встать, но Паковский удержал его и крикнул:

— Внимание! Не увлекайся, не расщедривайся. Пусть сначала скажет, чего она хочет.

— Гренадину, — обиженно заявила Фифи. — Не буду же я требовать от солдата шампанского.

Паковский изобразил раскаяние.

— Не обижайтесь. Но ясность прежде всего. При ваших реалистических взглядах на жизнь вы сами это отлично поймете, фрейлейн Кики.

— Я и понимаю, — отозвалась она. — Но меня все-таки зовут Фифи! Что вы все время мое имя перевираете?

— Извините, больше не повторится. Скажите, фрейлейн Фифи, мне кажется, я вас где-то здесь видел несколько лет назад. Может, в «Поросенке»?.. Нет? Ну, в таких делах легко и ошибиться. Вы на постоянной работе в этом заведении?

— И да и нет. — Она сама принесла себе гренадину и протянула бокал Францу Фердинанду.

— Хотите попробовать? У них тут еще есть настоящий малиновый сок. Ах! — Она с наслаждением стала пить маленькими глотками бледно-розовую жидкость, фиалковые глаза блаженно заулыбались. Так школьники на летних экскурсиях пьют маленькими глоточками фруктовую воду.

При виде этого Францу Фердинанду вдруг захотелось защитить Фифи, спасти ее. Она заметила, что он растроган, и обвила рукой его шею. Но вскоре поза эта оказалась неудобной, и девушка, торопливо шепнув «можно?», уселась к нему на колени.

— Да мне тут и помогать не придется, — заметил Паковский, обрадовавшись, — я даже не ожидал, сын мой, что ты такой хват!

— Ах, бросьте! — Фифи взмахнула ногой в сторону Паковского и при этом чуть не соскользнула с колен Франца Фердинанда. — Никакой он не хват. Он напоминает мне моего младшего братишку Виктора. Может быть, вас тоже зовут Виктор? Как? Франц Фердинанд? Нет, это к вам совсем не подходит. Вам больше подходило бы имя Гарри. Как Гарри Пиль. Вы видели его в «Долговой книге жизни»? Он там играет графа и женится на швейке, а его изгоняют из общества. По-моему, «Гарри» самое красивое мужское имя на свете. Можно мне называть вас Гарри?

Она соскользнула с колен Франца Фердинанда, принесла себе еще стакан гренадина и опять предложила ему пригубить.

— Если хотите, Гарри, я вам тоже принесу. Без наценки. Я могу это устроить. Дело в том, что я веду бухгалтерские книги хозяина. А вниз прихожу, только когда требуется подсобить или у одной из постоянных барышень случается беда и ей надо уехать. Чего только не насмотришься… Если бы мои папа и мама знали! Они меня послали в торговую школу. Мне оставалось только сдать выпускные экзамены, а тут отец и мать сразу оба умирают, и мы, дети…

Паковский прервал ее с напускным отчаянием:

— Ай-яй-яй, ты тоже с этого начинаешь? Неужели вы не можете придумать что-нибудь новенькое? Вечно эта старая басня про сироту из благородной семьи, которая, чтобы прокормить малолетних братьев и сестер, вынуждена идти на улицу. У этой истории вот какая борода!

— Ах вы! — надулась Фифи. — Насмешничаете над бедной девушкой! — Она обвила шею Франца Фердинанда обеими руками. — Ты, Гарри, наверное, не такой циник, как твой друг? Ты поверишь мне, если я скажу, что знавала совсем другую жизнь? Мой отец был директором оптового магазина. У нас дома всегда держали горничных. А летом мы ездили в Аббацию на берег моря. Ведь ты веришь мне, Гарри? Дай честное слово!

Франц Фердинанд дал Фифи честное слово. Кроме того, он угостил ее рахат-лукумом — это была ее «мечта», и стоила она шесть крон порция. И когда Фифи высказала желание, чтобы Франц Фердинанд пошел к ней в комнату («В мою собственную комнату, пожалуйста»), он и на это, хоть зардевшись, но без всяких колебаний, согласился.

Паковский настойчиво предостерегал его против покупки второй порции столь дорогого лакомства (кроме того, оно было не подлинным рахат-лукумом, а «эрзацем»), но план удалиться в собственную комнату Фифи благословил. Почему Франц Фердинанд должен непременно остановить свой выбор на профессионалке?

— Только сначала договорись о цене, — пробормотал он Францу Фердинанду. — И пусть покажет тебе свою справку. Проверь, бывает ли она регулярно на медосмотре!

— Какая у него циничная манера! — пожаловалась Фифи, когда Франц Фердинанд с ее разрешения помогал ей снимать чулки. — Как это ты подружился с таким человеком? Я отлично слышала, что он тебе шептал на ухо. Вот низость! Как будто я нуждаюсь в том, чтобы ходить на медосмотр! А из-за расходов не волнуйся. Я же вижу, ты в первый раз, ну и получишь все задаром, из любви… Нет, Гарри, хоть я и бедная девчонка, но от тебя не приму ни геллера… Это исключено. А если уж ты непременно настаиваешь, то дай мне десять крон, но это в виде аванса за следующий раз, ладно?

Когда два дня спустя после возвращения в Будейовице, где их полк стоял гарнизоном, состоялся один из обычных периодических «трипперных осмотров», Франц Фердинанд попал в число тех, кто, вследствие несоблюдения предписанных мер предосторожности при половом общении, были на положении арестантов, отправлены в «слабосильную команду».