В бурном потоке - [127]
В этих условиях революционное меньшинство, которое при агитации и пропаганде внутри легионов опирается только на отдельных сторонников, а не на организацию, вынуждено было избрать тактику медленного, осторожного действия. Доверие легионеров можно завоевать лишь терпеливой разъяснительной работой. Чтобы обезвредить влияние реакционной и реформистской пропаганды, необходимо систематически раскрывать солдатам глаза на империалистический характер войны, на истинные цели западных держав, объяснять им суть социалистической революции и т. д. При этом приходится преодолевать множество укоренившихся иллюзий, неправильных представлений, националистических и прочих предрассудков. Все это, как уже сказано, нельзя делать здорово живешь, тут требуется тщательная подготовка, обходные пути…
— Словом, время, — заметил Петров, — а в этом как раз вся загвоздка. — Он говорил негромко, но что-то в его тоне заставило Роберта замолчать, а других насторожиться.
— Мне кажется, тут недоразумение, — нарушил наконец молчание Роберт. — Или я недостаточно ясно выразился. Никто сейчас не рассчитывает на длительные сроки. Тем более мы. Но даже если предположить дальнейшее обострение… если события будут развиваться быстро… — Он запнулся под странно многозначительным и в то же время пронзительным взглядом глубоко сидящих глаз, провел рукой по лицу и торопливо продолжал: — Во всяком случае, у нас все же есть какой-то…
— Ты ошибаешься, нету! — Это было сказано еще тише и все же будто оглушило.
— Что?..
— У нас нет времени.
— Не понимаю.
— Я сказал: у нас нет времени. Что тут непонятного? — Петров оперся локтями о стол и уткнул подбородок в сложенные ладони.
Только теперь Роберт заметил у него на темени широкий шрам, наполовину скрытый седыми волосами, как видно — след сабельного удара. Края рубца побагровели. Скрытый огонь глубоко сидящих глаз загорелся ярче. Но голос Петрова не изменился, когда он продолжал:
— У нас не осталось никаких сроков. Никаких. Время истекло. На повестке дня… Он откашлялся. Фраза, которую он начал: «На повестке дня истории стоит восстание!» — показалась ему вдруг слишком напыщенной, слишком общей. Он опустил взгляд на раскрытую перед ним записную книжку и пробежал глазами несколько скупых карандашных строк — заметки, которые он делал на заседании городского комитета: «Резолюция ЦК. Состояние боевой готовности. Передача указаний устно. Пароль «Петроград»…» Взгляд бежал дальше по пустой грязно-серой бумаге, которая вдруг, казалось, заполнилась ненаписанными словами. Словами известия, привезенного городскому комитету курьером из Петрограда, известия, которое в этот вечер на сотнях подобных собраний передавалось взволнованно слушающим товарищам:
«ЦК признает, что как международное положение русской революции… — так и военное положение (несомненное решение русской буржуазии и Керенского с К° сдать Питер немцам), — так и приобретение большинства пролетарской партией в Советах, — все это в связи с крестьянским восстанием и с поворотом народного доверия к нашей партии (выборы в Москве), наконец, явное подготовление второй корниловщины… — все это ставит на очередь дня вооруженное восстание. Признавая, таким образом, что вооруженное восстание неизбежно и вполне назрело, ЦК предлагает всем организациям партии руководиться этим и с этой точки зрения обсуждать и разрешать все практические вопросы…»{89}
Петров пригладил седые пряди на висках. Его волосатая рука чуть дрожала. Он еще раз откашлялся:
— Товарищи, дело обстоит так: восстание решено. О времени выступления городской комитет даст знать особым… — Он оборвал свою речь и стал стучать карандашом по стакану, призывая к порядку железнодорожника и Шуру, которые оба вскочили и, перебивая друг друга, возбужденно что-то кричали. Когда они сели, он продолжал: — Товарищи, переходим к следующему пункту: решение о мерах по нейтрализации чехословацких воинских частей, или, в худшем случае, об отражении враждебных действий с их стороны в момент восстания.
IV
Вверх… вниз! Вверх… вниз!
Тихо, ласково набегают маленькие волны и в следующий миг отходят назад, набегают и отходят, и каждая несет с собой искрящийся золотистый блик.
— Это, конечно, солнышко оставило свои следы, — говорит Адриенна. — Оно же иногда купается здесь, в озере, солнышко с золотыми ножками… Помнишь, где мы про это читали?.. В старом календаре, в ту агитпоездку в деревню, в Богемский лес, когда все лил и лил дождь. Твой брат Антон где-то откопал календарь… Помнишь?
Что за вопрос? Как мог Роберт не помнить? Ведь из-за прочитанной в календаре легенды они вскоре предприняли эту экскурсию на озеро в Богемском лесу.
— Ах да, экскурсия… какими же мы были романтиками! — говорит Адриенна и, по обыкновению, укоризненно-насмешливо качает головой в свой собственный адрес. — А ведь считали себя невесть какими революционерами. — Она смеется. Таким знакомым, чуть застенчивым смехом, от которого сейчас, когда он неожиданно вновь его услышал, сладко защемило сердце.
Странно только, что она говорит с ним по-русски. Как же так? И почему она в мужских сапогах и в поношенной гимнастерке с чересчур длинными подвернутыми рукавами? Да ведь это потому, что она не Адриенна, а другая, неизвестная… нет, скорее не узнанная им девушка, ей надо только обернуться, чтобы он ее узнал. Но как раз оборачиваться-то она, очевидно, и не хочет. Он берет со скамьи фуражку и начинает застегивать шинель, а она все стоит к нему спиной и даже говорит, не оборачиваясь:
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Горящий светильник» (1907) — один из лучших авторских сборников знаменитого американского писателя О. Генри (1862-1910), в котором с большим мастерством и теплом выписаны образы простых жителей Нью-Йорка — клерков, продавцов, безработных, домохозяек, бродяг… Огромный город пытается подмять их под себя, подчинить строгим законам, убить в них искреннюю любовь и внушить, что в жизни лишь деньги играют роль. И герои сборника, каждый по-своему, пытаются противостоять этому и остаться самим собой. Рассказ впервые опубликован в 1905 г.
"Библиотека мировой литературы" предлагает читателям прозу признанного классика литературы XX века Акутагавы Рюноскэ (1892 - 1927). Акутагава по праву считается лучшим японским новеллистом. Его рассказы и повести глубоко философичны и психологичны вне зависимости от того, саркастичен ли их тон или возвышенно серьезен.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Основой трехтомного собрания сочинений знаменитого аргентинского писателя Л.Х.Борхеса, классика ХХ века, послужили шесть сборников произведений мастера, часть его эссеистики, стихи из всех прижизненных сборников и микроновеллы – шедевры борхесовской прозыпоздних лет.
Герра Оберайта давно интересовала надпись «Vivo» («Живу») на могиле его деда. В поисках разгадки этой тайны Оберайт встречается с другом своего деда, обладателем оккультных знаний. Он открывает Оберайту сущность смерти и открывает секрет бессмертия…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.