В борьбе за трон - [55]

– Конечно, конечно, можете быть спокойны, – довольным тоном отвечал комендант, которому было на руку отсутствие Сэррея. – Что у нас может произойти? Мы живем в такой тишине!

Роберт между тем приблизился к дверям, которые вели на лестницу башни, и шутливо обратился к коменданту:

– Пожалуйста, поднимитесь наверх и посмотрите хорошенько, не видно ли каких-нибудь отрядов солдат, не собираются ли они штурмовать Инч-Магом, а я тем временем сделаю обход.

Комендант засмеялся над легкомысленным юношей, так доверчиво шутившим с ним, отпер дверь и стал подниматься по лестнице. Но едва он достиг башни, как увидел позади себя Роберта, и шпага последнего блеснула перед его глазами.

– Если вы издадите хоть звук, – шепнул Роберт, – то будете немедленно убиты! Свяжите его и заткните ему рот! – приказал он стрелкам, которые смотрели на него с удивленным недоумением. – В Ментейте англичане, негодяй хотел предать нас!

Комендант не решился звать на помощь, так как чувствовал у горла острие кинжала Роберта.

– Теперь заприте ворота, – приказал Сэррей, когда коменданта связали. – Просуньте железные засовы – тогда мы посмотрим, как проберутся враги через защищенные решетками окна!

В то время как часть стрелков принялась исполнять это распоряжение, Роберт с остальными шестью влез на сторожевую башню. В комнате сторожа сидел духовник из Инч-Магома, занимавшийся тем, что приспосабливал три свечки у верхнего окошка. Роберт приказал связать и его, после чего взобрался на зубцы башни. Сторожа связали, и один из стрелков занял его пост.

Таким образом, ближайшая опасность была устранена, башня была в руках Роберта, и в случае крайней необходимости он мог отражать оттуда в течение нескольких дней всякую атаку с помощью стрелков.

Но для него этого было еще мало – он должен был во что бы то ни стало помешать бегству королевы Марии Стюарт.

Оглянувшись, он заметил, что солнце почти скрывалось за горизонтом, но было еще достаточно светло, чтобы иметь возможность рассмотреть, что вдали, на горизонте, двигалась какая-то темная масса. Если это была вражеская конница, то она могла бы меньше чем в час достигнуть берега озера, и тогда уже никто не смог бы помешать челноку пристать к берегу вне досягаемости выстрелов с башни.

Роберту пришло в голову, что три зажженных свечи могли быть условленным сигналом. Правда, это могло быть также знаком неудачи, но Сэррей приказал снова зажечь их и, к своему удовольствию, увидал, как сейчас же вслед за этим от Инч-Магома отъехала лодочка.

Он торопливо сбежал вниз по лестнице, накинул на себя рясу с капюшоном духовника и скользнул к берегу. К этому времени стемнело уже настолько, что Сэррей мог рассчитывать не быть узнанным. Но каково же было его удивление, когда он увидал, как из челнока выскочил паж, одетый в его собственное, Роберта, платье.

– В чем дело, ваше преподобие? – услыхал он дрожащий голос Марии Сейтон. – Ведь три свечи должны были быть зажжены только тогда, когда королева может бежать. Разве граф Сэррей уже арестован?

– Пока еще нет, леди, – измененным голосом ответил ей Роберт. – Это удовольствие мы доставим вам позднее!

Мария удивленно вскинула свой взор, так как голос показался ей слишком странным. Вдруг она узнала Сэррея, и крик отчаяния сорвался с ее уст.

По знаку Роберта лодочник был немедленно арестован.

– Отведите леди в башню, – приказал Сэррей затем стрелкам. – Да смотрите хорошенько стерегите ее!

Затем, приказав трем стрелкам переплыть через озеро, потопить там челнок, дать сигнальный выстрел из пушки и поднять тревогу среди замковой стражи, если таковая не усыплена снова сонным питьем, он вернулся в башню, приказал стрелкам занять бойницы, заперев изнутри все выходы железными засовами, и только потом отправился к пленникам.

– Вам не везет, леди, – сказал он. – Я снова не попал в расставленную мне ловушку, и, как вам уже однажды не удалось поиздеваться над попавшим в подвал замка глупцом, так и сегодня вам приходится отказаться от торжества видеть, как я, связанный по рукам и ногам, буду отдан во власть вдовствующей королевы! Клянусь Богом, леди, я не могу понять, до чего меняются ваши настроения и капризы! Сегодня утром вы помешали мне принять яд, а вечером хотите видеть меня убитым. Вам, вероятно, очень важно было, чтобы перед смертью я испытал позор сознания своего поражения?

Мария не отвечала. Отвернувшись от него, она закрыла руками лицо.

– Леди! – продолжал Роберт. – Вы писали, что жалеете обо мне и презираете меня. Сегодня утром мне было безумно больно от этого, потому что я чувствовал себя совершенно невиновным в том, в чем вы обвиняли меня. Но теперь я только удивляюсь недоумению лицемерки, которая была способна на такое подлое и постыдное предательство!

– Перестаньте, Роберт Говард! – перебила его Мария, лицо которой покраснело от стыда и гнева. – Нет ничего постыднее, как издеваться над пленником. Если я изменила, то только для того, чтобы исполнить свою священнейшую обязанность и помочь моей королеве ускользнуть от сыщиков и соглядатаев регента. Вы же – холоп дерзкого тирана, вы куплены им. Вы лжете, будто хотите защитить королеву против всякого, кто дерзнет покуситься на нее; вы просто исполнительный раб шотландского палача!.. Честного врага я еще могла бы уважать – вас же…