В борьбе за трон - [40]

– Значит, и ты, мама, прощаешь? – радостно воскликнула Мария Стюарт, хлопая в ладоши. – Но здесь холодно и мрачно. Пойдемте, – обратилась она к Сэррею, – мы поднимемся наверх и там все расскажем вам. – В это мгновение она заметила кастеляна, который, будучи поражен ударом Роберта, упал, обливаясь кровью, и умер, не проронив ни звука. – Пресвятая Дева! – громко воскликнула она. – Что это?

Мария Лотарингская подошла к трупу и, чуть дотронувшись до него ногой, произнесла с чувством внутреннего удовлетворения:

– Он мертв! Ваш меткий удар, Роберт Говард, избавляет меня от строгого и тягостного суда.

С этими словами, как бы в виде примирения и прощения, она протянула руку Сэррею.

Тот взял эту руку в свою, но его охватил ужас перед этой женщиной, и он не поднес руки к своим губам.

Эта женщина, угрожавшая ему пыткой, не нашла в себе ни слова участия к тому, кто погиб, служа ей; быть может, она даже радовалась, что эта смерть избавляла ее от унижения дать Сэррею должное удовлетворение. Роберт ужаснулся тому бессердечию и той бесчувственности, с которыми она удостоверила, что ее нога коснулась трупа, и вовсе не думал о том, что он в эту минуту вторично смертельно оскорбил гордую женщину. Он не поцеловал руки и этим самым оскорбил тщеславие женщины и гордость королевы.

Мария Лотарингская пожала плечами и подала руку духовнику. Мария Стюарт побежала вперед, чтобы выйти первой из страшного подземелья, а Сэррей немного отстал от других и, подозвав служителей, приказал:

– Устройте кастеляну почетное погребение, а завтра зайдите ко мне получить свою награду.

Затем он последовал за королевами. Перед наружной дверью ждали Мария Сейтон и две камеристки, сопровождавшие королев. Когда леди Сейтон увидела Роберта невредимым, ее глаза заблистали радостью, но она тотчас же отвернулась, когда он подошел поблагодарить ее.

– Мария! – прошептал он с сильным волнением. – Жизнь, которую вы спасли, принадлежит вам!

Она подняла на него свой взор и с насмешливой улыбкой и свойственной ей веселостью задорно ответила на горячее излияние его преисполненного восторгом сердца:

– Что за пустяки!.. Мы поквитались, вот и все!

В это мгновение королева-мать обернулась, и в ее глазах вспыхнул мрачный огонь. Теперь она знала, кого ей благодарить за то, что ее дочь в первый раз проявила волю королевы.

Глава 6. Женская хитрость

I

Мы уже упоминали, что еще до прибытия Сэррея Мария Лотарингская послала курьера к графу Аррану и, не дождавшись ответа, отправила графа Монтгомери с важными поручениями к командующему французским флотом. Королева-мать не ожидала никаких уступок со стороны регента, но ответ, присланный им, был такого рода, что она могла считать себя счастливой, что убийством Сэррея не вызвала еще большего раздражения графа.

Письмо регента привез тот же Уолтер Брай, которого Джеймс Гамильтон граф Арран назначил сопровождать Сэррея в Инч-Магом.

Роберт не видел ни одной из обитательниц замка в течение двух дней, последовавших за нападением на него, но ему, по молчаливому соглашению, были оставлены ключи, которыми раньше заведовал кастелян, и в этой замкнутости дам он отнюдь не мог видеть недоверия к себе; наоборот, он признал это выражением стыда за то, что задуманная над ним шутка приняла столь серьезный оборот и так печально окончилась для обитателей замка.

Он сидел на берегу озера и удил рыбу, когда сторож на башне протрубил в рог, извещая о приближении гостя к замку. Роберт вскочил с места; будь то хорошие или дурные вести, для него это все же было развлечением, быть может, даже случаем увидеть Марию Сейтон, если бы пришлось вести гостя к королеве.

Через озеро плыла лодка, и уже издали Роберт узнал своего друга-стрелка; последнего узнали также и из окон замка, так как к Роберту вышла камеристка и объявила, что обе королевы нездоровы, не могут никого принять и просят сказать об этом посланцу.

Роберт обещал исполнить просьбу и сделал это с тем большею охотою, что мог без помехи вдоволь поболтать с Браем, да к тому же и сам был возмущен выбором регента, оскорбившего королев присылкой подчиненного лица. Он стал ждать, что его позовут в замок для доклада о прибывшем.

Уолтер спрыгнул на берег из лодки и сердечно поздоровался с Сэрреем. Узнав о нездоровье королев, он засмеялся и сказал, что предвидел это; при этом он добавил, что на этот раз ему нет надобности просить об аудиенции, так как он только привез письмо регента и довольно долгое время будет находиться поблизости, чтобы иметь случай увидеть высоких особ, когда они снова поправятся.

– Что? – воскликнул Сэррей. – Вы останетесь поблизости? Разве регент подозревает измену или предвидит какую-нибудь опасность?

– Быть может, и то и другое, – ответил стрелок, которого Роберт повел в свою комнату, куда приказал подать закуску и вино. – Многое произошло с тех пор, как мы расстались, да, многое, и притом не особенно неприятное для вас. Но прежде всего доставьте мое письмо по адресу; оно заключает в себе пилюлю, которая, быть может, лучше, чем доктор, вылечит вдовствующую королеву.

– Но все же в нем нет ничего неприятного? – спросил Сэррей, уже начавший бояться, что граф Монтгомери попался в руки регента.