Узор на снегу - [11]

Но проснулась Лилиан, когда еще не рассвело, — необычайно бодрая, радостная и деятельная, И все почему? Потому что вчера вечером Тимоти Эванс почти поцеловал ее. Почти…

Лилиан постаралась сделать так, чтобы выйти из столовой вместе с ним. И поскольку они были ближайшими соседями, хотя и против его воли, Тимоти ничего не оставалось, кроме как смириться с ее компанией на обратном пути домой.

— Смотрите не поскользнитесь, — предупредил он, когда они, спустившись с лестницы, зашагали к домику у озера. — Дорожка опять оледенела.

Ветер, слава Богу, стих, но воздух по-прежнему словно ножом резал ее легкие. Лилиан дрожала, несмотря на длинное, до лодыжек, пальто. Судорожно сжав у горла воротник, она искоса взглянула на своего спутника.

Тот, казалось, был нечувствителен к холоду, впрочем, судя по всему, он давно к нему привык. В темноте едва был виден его профиль. Тимоти несся вперед, не делая скидки на ее более короткий шаг.

— Ваш шеф-повар приготовил великолепный обед. — Лилиан слегка запыхалась, стараясь не отстать.

— Да.

— Особенно вкусна была куропатка.

Тимоти хмыкнул.

— Ради ее одной стоило ехать сюда.

— Угу.

— Эти гирлянды на деревьях, — проговорила Лилиан, слегка проехав вперед на подошвах, — очень красивы, вы не находите?

Он снова хмыкнул, подавив нетерпеливый вздох, отчего ее собственное возмущение достигло точки кипения.

— Как получается, что у вас находится масса тем для разговора с другими, в то время как со мной — только одна, мистер Эванс? Неужели я такая отталкивающая?

Он смерил ее взглядом всю — от высоко подобранных на голове волос до ног в отороченных мехом сапожках из оленьей кожи. Глаза Тимоти Эванса напоминали дождевые капли, которые замерзают на оконном стекле, не успев скатиться до низа.

— Я не испытываю к вам никаких чувств, мисс Моро, — ни хороших, ни плохих.

Она рассмеялась.

— А на Луне цветут розы!

— Вы думаете, я лгу?

— Может быть. А может быть, просто боитесь меня.

Его ответный смех был таким едким, что Лилиан незаметно поежилась.

— С какой стати мне бояться вас?

— Потому что, — не подумав, сказала она, — я потревожила ваш покой. Я подрываю ваш отцовский авторитет. А самое главное — я отвлекаю вас. Все это время вы притворяетесь, что не замечаете меня, а сами — словно мотылек, привлеченный моим пламенем.

На этот раз смех, бархатисто раскатившийся в морозной ночи, был искренним.

— Вы льстите себе, мисс Моро.

— Смотрите — вы называете меня мисс, в то время как к другим обращаетесь по имени.

— А вы называете меня мистер. Свидетельствует ли это о том, что и вас неудержимо влечет к моему пламени?

Они подошли к дому. Ступеньки, ведущие на веранду, завалило свежевыпавшим снегом, и Лилиан, споткнувшись, невольно ухватилась за Тимоти. А поскольку, вопреки своим нарочито грубым манерам, он был джентльменом, то поддержал ее под руку, стараясь помочь восстановить равновесие.

Но собственное благородство явно пришлось ему не по душе, и почти сразу же он резко отпрянул от нее. В результате оба поскользнулись, съехали вниз, безуспешно хватая руками пустоту, и приземлились в глубоком сугробе у дорожки.

Он смягчил их падение, но выбраться из этого снежного пуха оказалось не так-то просто. Пытаясь подняться из ямы, образованной их телами, Тимоти не смог найти точку опоры. Снег осыпал его волосы, попал за воротник, набился в ботинки.

— Вы специально это подстроили! — воскликнул он, приведенный в ярость смешком, вырвавшимся из горла Лилиан.

Хлопая ресницами и изо всех сил стараясь сделать обиженное лицо, она пробормотала:

— Разве это возможно? Вы такой большой и сильный, а я всего лишь слабая женщина! Тимоти, вы меня переоцениваете.

Они полулежали рядом, так близко, что Лилиан ощущала на своей щеке его дыхание. Так близко, что она видела, как пристально смотрит он на ее полураскрытые губы.

Это вдруг вызвало в ней страстное желание пойти наперекор судьбе, столь щедрой на обещания и столь скупой на их исполнение. Лилиан, возможно, смогла бы простить ему угрюмость и даже рискнула бы приоткрыть перед ним уязвимую сторону своей души, которую привыкла прятать, опасаясь насмешек, если бы Эванс проявил хоть каплю нежности.

Но ее чаяния были напрасны. Вместо этого Тимоти с силой рванулся вперед и, вскочив на ноги, прорычал:

— Оставьте ваши штучки для какого-нибудь другого дурака! Со мной вы только зря теряете время!

— Ха! — воскликнула Лилиан и выплюнула попавший в рот снег. — Да я просто дразнила вас. Неужели вы оставите меня замерзать в снегу? Думаю, даже вы, не способны пасть так низко.

Разъяренный Тимоти резко выдохнул, и на миг Лилиан показалось, что ее шутливые опасения небеспочвенны, и ей суждено пролежать погребенной в сугробе до весенних оттепелей, пока хладный труп не будет обнаружен. Но рыцарь в нем все же победил. С едва скрываемым отвращением он наклонился, схватил Лилиан за руку и выдернул из сугроба с такой силой, что она пролетела по воздуху и буквально впечаталась в его широкую грудь.

Мгновения, показавшиеся ей вечностью, они оставались в таком положении — колени к коленям, грудь к груди, он — тяжело дыша, она — почти лишившись дыхания. Он был так близко, что Лилиан слышала гулкое биение его сердца под одеждой. Или это ее собственное пустилось в безумный галоп? Потому что вблизи он выглядел еще прекраснее, чем на расстоянии. У него была такая гладкая, смуглая кожа, такой изящный рисунок скул, столько внутренней силы крылось за четкой, твердой линией подбородка!