Узники камня - [30]

— Подлая тварь!

Воительница со змеиным проворством рванулась вперед, острыми зубами впилась в нижнюю губу Урдуса и что было сил укусила — брызнула кровь, гигант взвыл от боли.

От костра донесся смех Алейлы.

Урдус стиснул кулаками голову Сони — костяшки пальцев впились в виски. Девушка начала задыхаться и отпустила губу гиганта. Пиратский вожак отшвырнул пленницу. При этом те, кто был скован с нею одной цепью, тоже попадали наземь. Она выпрямилась и, несмотря на боль, насмешливо уставилась на Урдуса, ощущая на губах вкус его крови.

Тот вытер распухшую губу, посмотрел на запачканную кровью ладонь.

— Мерзавка! — снова выкрикнул он и замахнулся. — Дрянь!

Но что-то остановило его — нечто, увиденное в стальных глазах этой рыжеволосой воительницы. Может быть, насмешка; может быть, та же ярость, которую и он, Урдус, часто испытывал к своим врагам; может быть, угроза мести.

— Нет, гадина, сейчас я не стану убивать тебя. Ты умрешь медленно.

Урдус выпрямился, на его губах играла злобная усмешка. Он отвернулся и зашагал к костру, где Бетос жарил дичь. Алейла не могла сдержаться — может быть, потому что рядом молча стоял колдун. Она заговорила, не успев обдумать собственные слова:

— Ну что, сладко она тебя поцеловала?

Разбойники замерли, устремив глаза на вожака. Тот резко повернулся. Атхари почувствовал, как затрепетала и оцепенела от ужаса женщина, когда гигант стремительно шагнул к ней и остановился, испепеляя недавнюю подругу ненавидящим взглядом.

— А ты и впрямь осмелела,— угрожающе процедил он,— когда сошлась с колдуном. Совсем потеряла рассудок? Теперь, что, будешь кровь пить с ним вместе?

Алейлу била крупная дрожь. Шемит неподвижно стоял рядом, на лице его не отражалось никаких чувств. Неожиданно Урдус взмахнул рукой, ухватил Алейлу за волосы и поволок к пленникам. Женщина завизжала.

Пираты повскакивали с мест, жадно наблюдая за происходящим. Бетос внимательно следил за вожаком. На лице Отоса выступили капли пота, он облизнул губы.

— Ну-ка, пососи крови, красотка! — прорычал гигант и могучим толчком швырнул Алейлу к ногам Сони.

Воительница пораженно вскинула глаза на вожака. Но не успела она шевельнуться, как Урдус уже прижал лицо Алейлы к ее окровавленным губам. Женщина отбивалась, визжала, пытаясь высвободиться, а гигант лишь смеялся и все сильнее прижимал ее голову.

Соня отшатнулась, плюнула на землю и принялась честить Урдуса самыми непристойными словами.

Тот лишь пуще веселился. Он пригнул Алейлу ниже, к самым Сониным ногам, а потом что есть силы швырнул на землю. Та больно ударилась головой, браслет на ее лодыжке сломался, туника порвалась и обнажила грудь. Хныча и размазывая по лицу слезы, Алейла с трудом поднялась, отбросила сломанный браслет, кое-как поправила одежду и, закрыв лицо руками, убежала, прихрамывая, подальше от горящих на поляне костров.

Пробегая мимо шемита, возмущенная безразличием мага Алейла грубо ударила его по плечу. Колдун смолчал и даже не пошевелился.

Урдус наблюдал за Алейлой, пока она не скрылась в чаще, откуда еще долго доносились ее всхлипывания. Тогда вожак повернулся к одному из приспешников.

— Отдели ее от остальных,— приказал он, указывая на Соню,— и привяжи к дереву. Еды не давать.

Девушка вновь принялась осыпать гиганта бранью. Но тот, не обращая на ее крики ни малейшего внимания, отвернулся и зашагал к костру.

С разбойником, который ревностно приступил к исполнению приказа, воительница бороться не стала. Ее привязали неподалеку от костра; она села, неловко скрючившись на земле. Тем временем остальным пленникам принесли пищу и воду. Девушка отвернулась и постаралась заснуть. Она очень устала, истерзанное тело саднило. Боль от царапин и порезов усилилась, но Соня заставила себя расслабиться, усилием воли заглушая чувство голода.

Алейла же через некоторое время вернулась к кострам. От ужина остались только объедки фруктов, и женщина доела их, усевшись в стороне.

Шемит также держался поодаль.

Урдус выделил людей для охраны пленных. Все костры, кроме одного, погасили. Ночь стояла тихая, слышались только легкий шум ветра да звон цикад. Далеко за полночь, когда весь лагерь — за исключением часовых — спал, Атхари взял свой ларец и углубился в лес, двигаясь так тихо, что не потревожил даже птиц.

Вскоре он вышел к озерцу с водопадом. Там он опустил шкатулку на землю. В лунном сиянии колдун стал готовиться к своей странной работе. На берегу он сгребал глину и влажную землю и пригоршнями уносил в пещеру, которая служила Черепу левым глазом.

Глава шестая

Едва заслышав шаги, Соня мгновенно проснулась. Прижавшись головой к жесткой коре дуба, она внимательно огляделась. Похоже, скоро рассветет: над горизонтом обозначилось слабое свечение, и девушка смогла различить фигуры спящих на поляне. Часовые утратили бдительность. Вчерашний день вымотал их вконец, и теперь они крепко спали, либо привалившись к камням, либо распластавшись на земле. Двигалась только одна фигура.

Отос.

Беззвучно ступая, он подошел к девушке и, приложив палец к губам, опустился на землю. Потом достал из-за пазухи яблоко — свежее, не из тех, что пекли в золе костров,— и поднес к Сониным губам. Не сводя с ссыльного пристального взгляда, та откусила раз, другой и, лишь проглотив последнее семечко, заговорила шепотом: