Узник - [53]

— Что-то произошло? — наконец поинтересовалась она.

— Нет, — ответила я и почему-то повторилась. — Нет. Ничего не произошло, просто… Я хотела сказать тебе спасибо за то, что ты поддержала меня.

Агния молчала, и я, наконец, посмотрела ей в глаза. Молодая и красивая женщина, лет тридцати, смотрела на меня с подступившими к глазам слезами.

— Прости, я не хотела плакать, — шепотом произнесла она, машинально протерев глаза длинным рукавом своего платья. — Извини… Только не уходи, я сейчас… Я сейчас что-нибудь скажу.

— Ты любишь Шекспира? — спустя несколько секунд решила отвлечь её я и вдруг поняла, что к моему горлу подступил ком. Мне было жаль её, жаль себя, жаль того, что мы не знали друг друга. Агния лишь кивнула в ответ на мой вопрос. Еще около минуты она приводила своё дыхание в порядок, после чего её слёзы больше не текли — они застыли в голубых глазах, опущенных в книгу для того, чтобы я их не видела.

— Я слышала, что тебе сложнее, чем остальным, — более мягко продолжила я.

— Нет, ничего подобного, не переживай… Хотя, почему ты должна переживать?.. Со мной всё в порядке. Честно. Просто… — у нее снова покатились слёзы из глаз и она шепотом, тихо-тихо попросила. — Наверное, тебе лучше уйти, иначе ты посчитаешь меня жалкой, потому что я не могу… Я не могу с тобой спокойно общаться, прости. Прости…

Агния закрыла своё лицо руками, пытаясь сдержать свои тихие всхлипы, и мне вдруг стало её так жаль, и так жаль того, что я лишилась её в детстве, что всё внутри меня сжалось.

— Эй, только не плачь — обратилась я к сидящей напротив меня женщине, дотронувшись до её плеча. — Прости меня за то, что прежде сказала тебе на лестничной площадке. Пожалуйста, прости…

После произнесенного мной извинения, женщина открыла своё лицо и украдкой посмотрела на меня своими красивыми, заплаканными голубыми глазами. Она что-то хотела ответить мне, но не смогла. Я спустилась на пол и села на колени, чтобы увидеть еще раз её голубые глаза, но она вдруг сползла со своего пуфика на пол и слегка пригнулась ко мне, словно прося обнять себя. Помешкав, я всё же обняла её, после чего она разрыдалась еще сильнее, вжимаясь в меня своим слабым телом. В итоге я не смогла выдержать силы разыгравшейся драмы и заплакала вместе с ней.

— Ками… Ками… Прости меня… Прости…

— Прости меня, — отозвалась я, обнимая хрупкую женщину. — Прости, что не обняла сразу.

— Уже рыдаете? — спросил только что вошедший Генри.

— Это всё потому, что ваша дочь выросла эгоисткой, — пытаясь смеяться, отозвалась я, не поднимая на собеседника глаз. Генри молча подошел к нам впритык, встал на колени и одним обхватом обнял нас обеих. Я попыталась сделать вид, будто мои едва уловимые слёзы уже испарились, но всё равно мне впервые в жизни плакалось так уютно, хорошо и от души.

XLIII

— Когда он успел приобрести машину? — поинтересовалась у меня Клэр, наблюдая за тем, как Константин въезжает в гараж на далеко не новом, но в хорошем состоянии, автомобиле. В ответ я лишь пожала плечами. Только сейчас я поняла, что даже не заметила отсутствия Константина, от чего не могла знать, как долго он пробыл вне дома.

— Интереснее было бы узнать, как он выбрался из этой глуши пешком, чтобы приобрести машину, и откуда у него деньги? — спустя несколько секунд заметила я.

Я прогуливалась возле дома в компании Агнии и Клэр как раз в момент, когда Константин вернулся, и это происшествие заставило меня напрячься. В последнее время меня расслабило резкое сближение с родителями, поэтому я совсем не замечала тех, кто был негативно настроен по отношению ко мне. Лишь сейчас, когда Константин бросил на меня недобрый взгляд, я осознала, что нахожусь в доме с незнакомыми мне людьми, половина из которых настроена против меня. Агния, как и я, вся сжалась после этого инцидента, будто почувствовав то же, что и я.

Ночь была беспокойной — небо раздирала ослепительная молния и разряженный ночной воздух сотрясали жуткие раскаты грома, но дождь всё никак не начинался. В этот день я допоздна просидела в спальне своих родителей. Мы почти не говорили, лишь слушали страшную бурю и пили теплое какао. Иногда Генри спрашивал у меня что-нибудь о тетке или о нашем городе, но, хотя я и пыталась рассказать как можно больше, мой рассказ оканчивался достаточно быстро и мы снова погружались в тишину. Вскоре мы поняли, что наше молчание не причиняет нам дискомфорта, после чего нам стало легче слушать дыхание друг друга.

Около половины двенадцатого, когда ливень, наконец, разразился, я пожелала родителям спокойной ночи, после чего удалилась к себе и, приняв горячую ванну, легла в постель. Сон не шел мне в руки, и я взяла мобильный телефон, чтобы в очередной раз убедиться в том, что связь здесь не ловит. Мысли о том, где сейчас Ричард и что с ним происходит, не давали мне покоя. Я прекрасно знала, что он не чувствовал присутствия моей тетки, что означало лишь одно — её сложно будет найти. «Быстрее возвращайся… Быстрее возвращайся», — мысленно повторяла я свою мантру и, ближе к двум часам ночи, наконец начала погружаться в сон.

Утром меня разбудил тонкий стук в дверь, который присущ обычно костяшкам указательного и среднего пальцев. Открыв дверь, я встретилась взглядом с Клэр, держащей перед собой поднос с двумя кружками горячего напитка и с десяток круассанов. Усевшись на кровать, я посмотрела в окно — моросил мелкий дождик, и всё небо заволокло серой пеленой.