Узник Азкабана - [59]

Карта Мародёров

Когда все более менее успокоились и вновь заняли свои места, на месте чтеца оказался Джеймс Поттер. Он на всякий случай уговорил мадам Помфри сесть поближе к Лили, благо, Магия не препятствовала этому, то ли не видя в этом никакого вреда для Суда, то ли принимала во внимание положение женщины, которой по состоянию здоровья нельзя было нервничать… и приходилось, в силу необходимости выслушивать описания злоключений своего ребёнка. Да, означенный ребёнок был здесь же, живой и здоровый, но… Многие из слушателей судорожно вспоминали события описываемого года, пытаясь понять заранее, что может вызвать… острую реакцию посторонних, в первую очередь — родителей. А четвёртый… Рон даже советовался с братьями, стоит ли ему покаяться перед Поттерами-старшими за своё не самое дружеское поведение по отношению к Гарри заранее, чтобы они не слишком обрушились на него, когда дойдёт очередь до злополучного Турнира.

Джеймс тоже был сильно обеспокоен, глядел то на сына, то на жену, одной рукой держащуюся за первенца, а другой прикрывала живот, а то на друга, которому была посвящена книга. Последний вспомнил свою атаку на Рона и заранее извинился перед четой Уизли. Те, правда, ничего не поняли, так как толком Сириус ничего заранее рассказать не мог, а что было рассказано — Магия заставила всех забыть. Поэтому и Рон не стал торопить события, надеясь, что та история не будет предана огласке.

Наконец, когда все приготовились слушать, Джеймс приступил к чтению.

— Глава 10

Карта мародёров

— Наконец-то мы всё узнаем, — сощурил глаза Снейп. Наличествовавший состав Мародёров переглянулись, явно жалея о невозможности опустить хоть что-то из текста… И понимая, что скандал будет ещё тот.

— У кого она сейчас? — шёпотом спросил Бродяга у Лунатика. — У тебя?

— Кажется, у Гарри.

— Боюсь, ненадолго…

— Лорд Блэк! Профессор Люпин!

— Простите, мадам Боунс, умолкаем!

По настоянию мадам Помфри Гарри пролежал в больнице все выходные. Он ни на что не жаловался, не спорил, но не позволил ей выкинуть щепки и прутики, оставшиеся от «Нимбуса». Он знал, что это глупо, что метлу не починить, но ничего не мог с собой поделать: как будто потерял самого лучшего друга.

Гарри навещали друзья, старались приободрить. В субботу вечером Хагрид прислал охапку жёлтых цветов, похожих на кочаны капусты. Джинни Уизли, отчаянно краснея, подарила самодельную открытку с пожеланием скорейшего выздоровления. Открытка сама собой раскрывалась и пела истошным голосом, так что Гарри пришлось придавить её вазой с фруктами. В воскресенье утром в палату ввалилась вся факультетская команда, и Оливер Вуд замогильным голосом сообщил, что ни в чём Гарри не винит.

— Что указывало на обратное, — покачала головой Августа. — Подобные фанаты…

Рон и Гермиона сидели у Гарри с утра до ночи. А Гарри по-прежнему был в подавленном состоянии, и никто не догадывался, что дело не только в метле или проигрыше.

Он никому не рассказал о Гриме, даже Рону с Гермионой. Рон испугается, а Гермиона фыркнет: она не верила предсказаниям профессора Трелони. Но никуда не денешься: Грим уже дважды являлся, и дважды Гарри едва не погиб. Первый раз чуть не попал под волшебный автобус, теперь вот упал с такой высоты. Похоже, призрак пса не отстанет, пока Гарри не свернёт себе шею. Что же, так всю жизнь и оглядываться с опаской, нет ли Грима поблизости?

— Извини, — Сириус с видом искреннего раскаяния закрыл лицо руками. — Если бы я мог подумать, что мой вид так тебя перепугает…

И дементоры… Мерзко на душе и стыдно. Их все боятся, но кто ещё при их появлении слышит голоса погибших родителей и падает в обморок?

— Возможно, голоса родителей слышат не все, но сознание теряют многие, — сказал Кингсли, с состраданием глядя на мальчика. Тот смотрел на пол у себя под ногами и облизывал внезапно пересохшие губы. — Нет ничего стыдного в том, что вы их боитесь…

Гарри догадался, что это кричит мама. Ночью он долго не мог уснуть, глядел на полосы лунного света на потолке и ему всё слышался её голос. Когда дементоры приблизились к нему, он услышал последние минуты её жизни; она пыталась защитить его от Волан-де-Морта, а тот, убивая её, смеялся. Гарри задрёмывал, но ему снились полусгнившие осклизлые руки и отчаянная мольба; Гарри просыпался и в ушах снова стоял крик матери.

— Как ты в такой обстановке не тронулся умом…

— А кто сказал…

На сей раз Силенцио к Амбридж применил один из мракоборцев, судя по всему, специально для этой цели приставленный к ней министром.

В понедельник Гарри вернулся в школу. В школьном шуме и суете думать о голосе было некогда. Правда, приходилось сносить насмешки Драко Малфоя. Малфой был на седьмом небе от счастья, что гриффиндорцы проиграли матч. Он снял бинты и на радостях, что обе руки здоровы, вдохновенно изображал, как Гарри упал с метлы. На уроке зельеварения Малфой развлекался тем, что изображал дементора. Рон не выдержал и запустил ему в лицо огромное влажное крокодилье сердце. Снейп вычел у Гриффиндора пятьдесят баллов.

— Сорок потом были возвращены, — сказал зельевар прежде, чем кто бы то ни было успел возмутиться и напомнить о правилах, озвученных профессором МакГонагалл ещё во время чтения первой книги. Что касается пострадавшего в описанной стычке, то он готовился просить у Поттеров политического убежища на ближайшие каникулы… Впрочем, родители могли устроить ему хороший нагоняй ещё до них, и так приходится выслушивать столько брани еженедельно…