Узнай себя - [167]
В Зогаре грех «вернувшись домой после путешествия не дать своей жене удовольствие». Будет грех, потому что жена одновременно дает человеку невидимого небесного спутника. «Религиозный долг супружеского общения в присутствии Шекины», покровительницы небесной. Изучающие Тору шесть дней в неделю отделены от жен, но чтобы быть полными людьми бисексуальными — «мужчину и женщину сотворил их» — они имеют в это время сопровождение своего небесного спутника (спутницы), а для подкрепления союза на седьмой день в субботу, когда запрет работать, обязаны дать радость своим женам ради того небесного спутника. В пути, в учебе человека сопровождает небесный спутник, и кажется, что он лучше жены, но нет: когда человек дома, то основа дома жена, и теперь уже ради жены, из‑за жены Шекина не покидает дом, разумеется, если муж выполняет свой долг.
22.2.1991
Основа, опора не стены вещи порядок доход, а верность вера доверие, и не столько мужчины, сколько женщины, хранительницы дома, которая и сама дом. Этому не мешает что она маленькая. Не всегда она маленькая, они с мужем просто невидимым образом очень несоразмерны и жена крошка при одном сравнении, в десятки раз меньше мужчины, но все становится наоборот если говорить о вбирании, принятии, хранении, вскармливании; тогда мужчина в сотни и тысячи раз меньше. Зогар: от вечера субботы все остальные дни благословляются. Шекина это сам Бог в его женской ипостаси, дом для евреев или весь еврейский народ как дом. Фрейд называет женские гениталии домом. Frauenzimmer, сначала женская комната, потом просто женщина. Этимолог старательно объясняет, почему такой смысловой переход стал возможен, а не надо: женщина и есть дом.
22.2.1991, 24.2.1991
Огонь. Ты горишь все равно, дымно или светло, выбор у тебя только этот, выбора между гореть и не гореть нет. Ничего не улаживай, не оправдывайся. Ты говоришь, стар, устал. А огню какое дело?
Как умирающий уходит, так стареющий: он с грустью видит, что в нем его, каким он себя знает, уже нет, тело от него отнимается, как грабители снимают одежду.
24.2.1991, 17.3.1991
Все писания человечества это письма к Тому, кто шел рядом и куда‑то делся, как его теперь вернуть. Все мы, люди, покинуты Кем‑то, кто был, дышал, смотрел рядом с нами, теплый, странный. Где он? умер? ушел? Невидимое, забытое присутствие Кого‑то, без кого мы сироты.
24.2.1991
Встряхнись, приободрись, оставь себя. Обжигающая красота этих вещей, звезды, земля, вертикаль, проведенная тяготением, позволяющая строить; слово; человек. И устранись. Дай им быть. Ты не важен.
[?]
Сегодня снова Россия будет кривиться под меткой ложью на нее. Не вся.
17.3.1991
Мужчины, мужчины, их много, они асфальтируют и без того хорошую и очень широкую дорогу — парадный плац М., здешнего феодала. Очередь, гуляющие, все в цепенящем, не отпускающем сне. На лицах застарелая тревожная серость, ах от проблем, которые можно было бы решить в один день все, а десятилетиями давят.
Смешно и грустно, как окружающий народ всерьез занят мизерабельным «хозяйством», игрушечным, на 6 сотках, и как тащит все что может со своих «производств», как несчастный наш, пивший и зашивший, сосед с Кировцем. Когда он стоит, сильный, гордый, посреди развезенной им жуткой грязи, он чувствует необходимость утвердиться, садится в Кировца и едет. На всех остальных запущенных просторах совхоза нет ни его, ни Кировца, нового и мощного. Кто так придумал, кто так устроил, что человеку осталось играть как ребенку на маленькой песочнице? Ах люди спят.
12.10.1991
Вагнер, гибель богов. Зигфрид пьет и забывает о Брунгильде, вспомнит перед смертью. Мы в забытьи в этом мире. Не в забытьи только мощь нашей воли, но она слепая. Брунгильда уходит из мира без сожалений, словно к жизни, где она тоже забыла. Не забыть.
18.10.1991
Б. пишет; «трезвое постоянство в кропотливой работе…» Чего никогда не говори другому; работай. Начинай с себя. Вот этого он не сделает. Вот почему останется с жаждой мощи, проникновенности, удара: то, от чего у него много лет подряд дрожали руки, теперь он эту силу хочет прибрать себе, хочет от нее говорить. Это наш новый следователь по особо важным делам. Многолетние разговоры с той силой не прошли ему безнаказанно.
2.11.1991
Пошлое, грязное, уличное громко кричит у актеров их единственной правдой сквозь обветшалую паутину сказки Бажова. Загнанные тщеславные создания выкрикивают со сцены в притемненный зал с чистыми детскими личиками — или уже не совсем чистыми — глупые и грубые слова, в которых «сюжет» только носитель их грязного, путаного. Но то же каждая газета, каждый журнал.
Ты тоже даешь улице говорить. Твоя улица правда другая. На ней ужас и отчаяние, но и тайна и чуточка надежды. Сколько на ней горечи и обреченности, на них все замешано. Все равно с улицы не уходи. В ней спасение, от нее и суд, суд раньше спасения (сначала Страшный суд, потом рай и ад).
Р. один из всех детей во время представления прошел к сцене и стал подниматься на нее по лесенке. В момент, когда его головка поднялась над уровнем пола и он глядел на «актеров», не поднимаясь дальше (он понимающий человечек и не хотел создавать скандала), в этом внимательном схватчивом детском личике было больше правды чем во всей «постановке». Капельдинерша сказала что на нее режиссер напишет жалобу. Режиссеру лучше было радоваться такому ребенку как подарку правды и потом уже строить только на нем.
Статьи В. Бибихина, размещенные на сайте http://www.bibikhin.ru. Читателю надо иметь ввиду, что перед ним - не авторский сборник и не сборник статей, подобранных под ту или иную концепцию. Статьи объедены в чисто технических целях, ради удобства читателя.
Верстка моих старых записей с рассказами и разговорами Алексея Федоровича Лосева заканчивалась, когда пришло известие о кончине Сергея Сергеевича Аверинцева. Говорить об одном, не вспоминая о другом, стало невозможно. Поэтому, а не по какому-нибудь замыслу, эти два ряда записей оказались рядом, связанные между собой только тем, что оба созданы захваченностью перед лицом удивительных явлений, в конечном счете явлений Бога через человека, и уверенностью, что в нашей жизни надо следовать за звездами.Не бывало, чтобы где-то был Аверинцев и это был не праздник или событие.
В.В. БибихинДРУГОЕ НАЧАЛО Сборник статей и выступлений вокруг возможного другого начала нашей истории.Присоединяясь к хайдеггеровской уверенности, что в наше время совершается незаметный «переход к другому началу, в которое вдвигается теперь (в философском сдвиге) западная мысль»(«Beiträge zur Philosophie. Vom Ereignis»), автор на материале отечественной философии и литературы прослеживает наметившиеся, отчасти лишь в малой мере развернувшиеся приметы возможного нового исторического пути. Он показывает, что другое начало общественного бытия имеет прочные корни в настоящем, продиктовано необходимостью сложившегося положения вещей и в этом смысле свободно от внешнего принуждения.
«Скажу по секрету, я христианин. Для меня величайшее достижение в смысле христианского подвига — исихазм… Как-то в жизни должно быть всё по-другому…Меня привлекает идеал άπλωσις, опрощения; всё настоящее, мне кажется, настолько просто, что как бы и нет ничего. В том же смысле я понимаю и θέωσις, обожение. Человек становится как бы Богом, только не по существу, что было бы кощунством, а по благодати. В опрощении, в обожении происходит возвышение веры над разумом. Ничего рассудочного не остается. И даже о самом Боге человек перестает думать.
Книга, вышедшая впервые в 1994 г., содержит с небольшими исправлениями курс, прочитанный в осенний семестр 1989 года на философском факультете МГУ им. Ломоносова. Рассматриваются онтологические основания речи, особенности слова мыслителей, его укоренение в существе и истории языка. Выявляются основные проблемы герменевтики. На классических примерах разбираются ключевые понятия логоса, мифа, символа, трансценденции, тела. Решается вопрос об отношении философии к богословию. В конце книги обращено внимание на ситуацию и перспективы мысли в России.Курс предназначен для широкого круга людей, увлеченных философией и филологией.
Приношение памяти: десять лет без В.В. Бибихина. Текст этой переписки существует благодаря Ольге Лебедевой. Это она соединила письма Владимира Вениаминовича, хранившиеся у меня, с моими письмами, хранившимися в их доме. Переписка продолжалась двенадцать лет, письма писались обыкновенно в летний сезон, с дачи на дачу, или во время разъездов. В городе мы обычно общались иначе. В долгих телефонных беседах обсуждали, как сказала наша общая знакомая, «все на свете и еще пару вопросов».Публикуя письма, я делаю в них небольшие купюры, отмеченные знаком […], и заменяю некоторые имена инициалами.
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В Тибетской книге мертвых описана типичная посмертная участь неподготовленного человека, каких среди нас – большинство. Ее цель – помочь нам, объяснить, каким именно образом наши поступки и психические состояния влияют на наше посмертье. Но ценность Тибетской книги мертвых заключается не только в подготовке к смерти. Нет никакой необходимости умирать, чтобы воспользоваться ее советами. Они настолько психологичны и применимы в нашей теперешней жизни, что ими можно и нужно руководствоваться прямо сейчас, не дожидаясь последнего часа.
На основе анализа уникальных средневековых источников известный российский востоковед Александр Игнатенко прослеживает влияние категории Зеркало на становление исламской спекулятивной мысли – философии, теологии, теоретического мистицизма, этики. Эта категория, начавшая формироваться в Коране и хадисах (исламском Предании) и находившаяся в постоянной динамике, стала системообразующей для ислама – определявшей не только то или иное решение конкретных философских и теологических проблем, но и общее направление и конечные результаты эволюции спекулятивной мысли в культуре, в которой действовало табу на изображение живых одухотворенных существ.
Книга посвящена жизни и творчеству М. В. Ломоносова (1711—1765), выдающегося русского ученого, естествоиспытателя, основоположника физической химии, философа, историка, поэта. Основное внимание автор уделяет философским взглядам ученого, его материалистической «корпускулярной философии».Для широкого круга читателей.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.