Узлы на простыне - [33]

— Ловко ты, — обратилась она уже к Александру, орудующему копающим инструментом так, как будто бы был профессиональным могильщиком. — И где ты раньше был! — вздохнула она и сунула телефон в карман.

Я стояла в стороне, прислонившись к какому-то дереву. Оно было лысо или голо, или и то и другое вместе. Во всяком случае, что это за дерево определить было уже невозможно. Опиралась я на свою палку, с которой решила больше никогда не расставаться.

Глухой стук заставил нас всех вздрогнуть. Лопата наткнулась на что-то твердое.

— Это что? Крышка гроба уже? — Дна подошла к выкопанной яме. — А ты говорила — пять метров, или четыре…  — оглянулась она ко мне.

Боксер стал методично выстукивать поверхность, скрытую еще землей, стараясь определить границы предмета. В какой-то момент лопата провалилась и проникла под эту твердость.

— Да нет, не похоже, — ответил он с запозданием. — Либо я его открываю.

Я тоже приблизилась к кругу света. Александр подцепил лопатой какой-то предмет и пытался вытащить его из земли.

— Только осторожно. Не стучи по нему, — мне вспомнилась археологическая практика на втором курсе. Давай сюда.

Я спустилась в яму и подхватила за край то, что Саша приподнимал лопатой.

— Ого, тяжелое.

— Ты там поосторожнее.

— Ничего, ей полезно, типа физические упражнения, — Дна села прямо на землю, подстелив сброшенную Александром крутку. — Надеюсь, вы нашли стоящую вещь, и вам хватит на новую куртку.

Мы молчали. Земля, даже мокрая, не могла скрыть сияния металла. Это было золото. Боксер перехватил у меня тяжесть и поднес предмет прямо под лампу.

— Что-то блестящее, ребята, а вы не боитесь проклятия кладов? А то, может, черную кошку притащить для начала?

— Зачем?

— Ты историк, а элементарного не знаешь! Найдя клад, нужно стукнуть черную кошку по голове и прокричать — и рассыпься проклятие на 40 голов!

— Какое проклятие?

— Как какое — я даже текст знаю — клад, клад не дайся никому, только сыну моему!

— Это ты про фараона что ль?

Александр молчал, он сосредоточенно вытирал плиту откуда-то взятой тряпкой.

— Каких ещё фараонов, совсем нет. Знаешь, было такое — проклятие Тамерлана? Могила, вскрытая 19 июня 41 года. Проклятие Алтайской принцессы с европейским лицом. Кыдым. А потом там землетрясение было.

— Ладно, пошли, не оставлять же эту штуку здесь, — боксер вынырнул из могилы с плитой в руках.

— А штука небольшая, — присвистнула итальянка. — Где-то 60 на 70 см. Это что, зеркало?

Вопрос прозвучал вполне уместно. То, что мы вытащили из земли бликовало в лучах фонаря и отражало свет как, пусть немного грязная и замусоленная, но вполне зеркальная поверхность.

— Вы что. Правда золото нашли?

— А фик его знает, пошли в машину, там разберемся.

— Может, там еще что-нибудь есть? А? А ты все остальное ментам оставишь?

Землекоп взял лопату и снова простучал и протыкал всю землю в образовавшейся яме.

— Да, вроде, нет ничего больше.

— А может, глубже?

— Да ладно, я сейчас забросаю землей, рассмотрим то, что нашли.

— Да чего ждать, мы теперь посмотрим.

Дна наклонилась над плитой.

— Тут что-то есть, но что это. Посвети-ка мне, Сонь, я ничего разобрать не могу. Все бликует.

Изображения, или надписи разобрать было трудно. Я ковырнула металл. Он, как ни странно, легко поддался под моим пальцем, и образовалась дырка. Сквозь отверстие был виден камень.

— Слышь. Это камень, а золото только сверху, как фольга оберточная. Ну и конфетку вы нашли. Хоть разобрать сможете, что тут.

— По-моему, это икона.

— А по-моему, это князь какой-то, — смотри.

Ариадна показала на шапку и другую атрибутику.

— Ты видишь, это князь.

— Да, это Владимир, но это икона Владимира святого. А тут что?

Я перевернула плиту. Тут была карта.

— Что, опять Палестина, — наследник могилы склонился рядом с нами.

— Да, но, нет, не знаю. По-моему, это план постройки. Крепость, стены, здание.

— Погоди-ка, тут что-то написано, — я направила луч фонаря на обратную сторону плиты, там, где был план постройки.

— Может, развернем конфетку? Может, там, на камне понятнее?

— Погоди, погоди. Это латынь.

Золото повторяло выдолбленные на камне буквы.

«Hic haeret aqua»[1].

— Здесь вода останавливается, — перевела итальянка.

— Ну да, вот теперь все понятно, — рассмеялся боксер, взял плиту и пошел к машинам.

* * *

Петр ждал нас на повороте, у «Калейдоскопа». Он стоял, ежась и потирая руки.

— Что это у вас феррари прицепом едет? Обалдели что ль?

Он забрался к Дне на заднее сидение.

— А что думаешь, водить такую машину — легко? — Александр даже не обернулся.

— Да я бы за руль такой машины без прав бы залез! Слышь, боксер, что будет, если водить без прав?

— Права уж точно отобрать не смогут, — рассмеялась итальянка и чмокнула медбрата в щеку.

— Вы что же, на кладбище встретились?

— Угу.

— Прям все, не сговариваясь, встретились на одном кладбище? — удивление выливалось из «хирурга», как белок из разбитого яйца.

— Удивляешься?

— Да не, я всегда говорил, что все там будем, просто не предполагал, что…

— Так скоро? — перебил его боксер.

— А ты, вообще, молодец. Я тебе одного инвалида оставил, а ты двух теперь везешь.

— Живы же, чего говорить.

— И это только начало…  — продолжил «хирург». — Хоть раненых не бросил…