Узлы на простыне - [30]

Наконец, мы оказались на пустынной дороге, узкой и разбитой. С двух сторон подступал лес.

— Ничего себе. А речка-то где?

— Да вон она.

Справа поблескивала серым жидким зеркалом речка. Пологий берег чуть зеленел и рыжел выцветшей травой и сушняком.

Впереди, на холме показалась деревня. Над ней возвышался купол церкви.

— Ты думаешь, что это церковь?

— Крест, может быть, — протянула я с сомнением и посмотрела через плечо водителя. — Да ты посмотри!

В некотором отдалении от этой дороги, в прозрачном лесочке, или даже кустарнике пестрели оградки и кресты.

— Это же кладбище!

Александр резко повернул руль, и в этот раз — как раз вовремя. Мы съехали на песчаную грунтовую дорогу, ведущую к самым могилам. У самого кладбища, у края леса и начала могильных оградок стоял черный феррари.

Машина затряслась на колдобинах неровной и забытой временем дороги.

— Почему ты так уверенно свернул? Может, стоит сначала к церкви?

— Я услышал железо в твоем голосе, — Александр улыбался. Он резко затормозил, и машина чуть не врезалась в итальянского красавца.

— Ну вот, даже тут места мало, — рассмеялся он.

Я открыла дверцу, боксер был уже рядом. Он нагнулся, и я не заметила, как оказалась на мягкой земле.

— А что, у тебя тут есть кто-то?

— Ты знаешь, я понятия не имею. Но вроде бы. Мои предки были отсюда.

— С кладбища?

Александр снова рассмеялся. Он все еще держал меня за руку и с сомнением смотрел на мокрую грязь. Похоже, что к поездке он относился легко, без всякого ажиотажа и нетерпения срубить клад по-быстрому. Это было приятно. Ощущение, что все затеяно исключительно, чтобы развлечь и отвлечь меня, рождало теплое спокойствие.

— Две недели был снег, а теперь вот просто грязь.

— Я не знаю, — улыбнулась я.

— Да, ты у нас как новорожденная. Пошли. Сможешь идти? Иль взять тебя на руки?

— А зачем тогда пришли? Погоди, а что искать?

— Значит так. Поищем могилы моих предков, для начала. Они все из Лужков, деревня тут рядом, за холмом. Прабабка, черт, я все время путаю, кто из них кто, но они были из Истринского района, погоди…  И фамилия.

— Значит ищем что? Могилу с твоей фамилией?

— Типун тебе. Прабабка была Суханова, а дед был — Балакирев.

— Значит, мы ищем старую могилу с этими фамилиями?

— Да.

Кладбище было небольшое. Я шла между могил, переступая через корни деревьев. Иногда ограды вплотную примыкали друг к другу, и пройти было невозможно. Тогда приходилось возвращаться и искать другой проход. Я высматривала даты, даты смерти и даты рождения. Могилы были и современные, и старые. Но не раньше 19 века. Конца.

Внезапно мое внимание привлекло движение. Девушка в синей куртке и красной шапочке усердно размахивала руками, ее голова то возникала над оградой, то опускалась в невидимую зону.

Что она там делает. Я подошла поближе.

Лопата быстро мелькала в воздухе, то выбрасывая землю, то с хрустом вонзаясь в песчаную почву. Верхний слой дерна на старой могиле был снят, и она стояла уже по щиколотку в земле.

— Ариадна! — невольно воскликнула я, когда она, услышав мои шаги, обернулась.

— Ну, я Ариадна, ненавижу, когда меня так называют. А ты кто?

— Ты что самозакапываешься? — громкий смех был, наверное, не очень уместен в этом печальном месте.

Ариадна была из другой жизни, в которой я существовала уже без Дмитрия. Несколько дней в одной палате она не замолкала ни на минуту. Правда, разговаривали они с «хирургом», а со мной — чисто символически, не всегда дожидаясь от меня реакции и ответа, но у меня было такое чувство, что я знаю эту девушку давно. Именно она своей непрестанной болтовней вытащила меня из темноты и заставила говорить, ходить, двигаться и реагировать на все одновременно, сразу, не дожидаясь разрешения врачей. Я не ответила на ее вопрос, не поверив, что она не узнает меня.

— Я вас точно знаю? — она снова стала копать.

— Днуха, — я назвала ее так, как называл «хирург». — Это же я, коматозница. Которую ты оживила.

— Ааа, спящая царевна, а что на кладбище потянуло? Думаешь, много упустила? Решила приблизить такую возможность? Условия проверяешь? — она продолжала активно копать.

— Да ну тебя.

— Я ищу своих — прабабку. Или прадедку, — Александр подошел тихо и встал рядом со мной. Я почувствовала его руки у себя на бедрах.

— Ариадна, а ты вроде из Италии, а выходит, вы из одной деревни, — Дна вызывала у меня желание шутить.

— Да, с одного кладбища, — она и не подумала отвлечься, или остановится.

— Да погоди ты, что ты делаешь? — бешеная активность итальянки начинала раздражать.

— Не отвлекай, я хочу череп. Моей прабабки.

— Зачем тебе? Свой, небось, будет не сегодня-завтра, — мрачно рассмеялся боксер.

— Одного мне мало, — буркнула себе под нос девушка.

— Лопату с собой что ль привезла?

— Нет, тут как на горном курорте, на прокат выдают, как лыжи, — она остановилась и с сомнением посмотрела на боксера.

— Ладно, девочки, я загляну в церковь, а вы тут погуляйте. Ходить тут бесполезно, нужно либо точно знать, либо план кладбища попросить.

— Ты думаешь, у них есть? Это самопальное кладбище.

— Самопальных кладбищ с таким стажем не бывает. Кладбища при церквях делали, чтобы было кому отпеть, кому следить за всем этим хозяйством, — я села рядом с ямой Ариадны на низенькую скамеечку.