И Лорейн тоже неподалеку.
Черт побери, эта фотография открыла в нем то, что он хотел бы не знать: он не свободен от Лорейн точно так же, как и десять лет назад.
Не то чтобы он провел эти десять лет, постоянно думая о ней. Совсем нет. Он уехал из своей деревни, как только ему исполнилось двадцать четыре года. В тот же год умер его отец. Кейд жил в Канаде, США, Чили, Австралии, Таиланде и Сингапуре, Индии и Турции, в Великобритании. Он стриг овец и мыл посуду. Он читал и учился везде, где только представлялась такая возможность. Он вырос и повзрослел. По крайней мере так он думал еще час назад.
А может быть, это Лорейн виновата в том, что он так и не женился. У него, конечно, были связи с женщинами в эти десять лет, но он легко уезжал от них, как только заканчивалась его виза.
Потому что он так и не освободился от Лорейн?
Или он просто одиночка по натуре? Мужчина, которому лучше всего подходит одиночество? С самых первых дней в школе он был один, ему даже драться приходилось в одиночку. Сначала он всегда проигрывал. Никто не приходил ему на помощь, когда его задирали братья Мартинс. Иногда он плакал, но никогда не жаловался. Потом стал сильным, тренированным. Его больше не задирали. Он умел дать отпор — но был по-прежнему один.
Так что Лорейн, возможно, не имела никакого отношения к тому, что он оставался холостяком.
А какой счастливой она выглядела на этой фотографии! Какой беззаботной! Беззаботная жена богатого подлеца. Ее муж подлец, тут Кейд не мог ошибаться.
Богатый подлец. Подлец из высшего общества.
Ну хватит, ему сегодня надо пойти в гараж Сэма, а потом принять решение. Неужели он будет опять жить у моря? А затем придумает, как ему встретиться с Лорейн Картрайт, чтобы раз и навсегда успокоиться. И хватит думать о ней.
Наверное, мать знает, где живут Лорейн и Рей.
Да, надо спросить у нее и заняться своей собственной жизнью. Одному или с кем-то. Только бы не зависеть от Лорейн. Она не стоит этого. И никогда не стоила.
Три месяца спустя субботним сентябрьским утром, таким же теплым и солнечным, как и в июне, Кейд отворил дверь тренажерного зала одного из университетов в Галифаксе. Последнее время он был слишком увлечен новой работой, слишком занят благоустройством новой квартиры, чтобы заниматься своей спортивной формой. Но теперь пора восстанавливаться.
Три четверти часа он провел, поднимая различные тяжести, потом направился в душ. Но как только вышел из зала, его внимание привлек женский голос, на минуту перекрывший голоса студентов, толкущиеся в коридоре в ожидании начала занятий. «Я сейчас приду, только схожу за пленками», — услышал он.
У него мгновенно закружилась голова. Лорейн. Он мог бы поклясться в этом.
Но что ей делать в этом переполненном здании субботним утром? Наверное, он просто сходит с ума. Сотни женщин обладают таким же грудным контральто.
Он направился в ту сторону, откуда раздался голос, и за углом столкнулся с его обладательницей.
Это действительно была Лорейн.
Сердце Кейда дало такой толчок, как будто он бросил на пол двадцатикилограммовую гирю. Почти автоматически его руки обняли ее, а сам он каким-то внутренним зрением увидал, что она с одной стороны стала совершенно иной, а с другой — как будто совсем не изменилась.
Ее волосы, обычно спускавшиеся локонами на плечи, теперь были завязаны в хвост, но цвет остался тот же, так же как и синева глаз. Она выглядела усталой.
Ее пальцы, упиравшиеся ему в грудь, были все такими же тонкими и сильными, но в девятнадцать лет она постоянно красила ногти в разные цветам а теперь они были свободны от лака. Колец на пальцах тоже не было.
Грудь у нее округлилась и была гораздо полнее, чем раньше, отметил он, и у него сразу стало сухо во рту.
— Кейд! — воскликнула она. — Кейд Макиннис… что ты тут делаешь?
Только теперь Кейд оказался в состоянии как следует разглядеть ее. На ней был костюм для занятий аэробикой: верх из блестящей розовой лайкры с таким декольте, что у него закружилась голова, и черные шорты, тесно облегающие круглые бедра. К своему ужасу Кейд почувствовал, что возбуждается.
Он резко оттолкнул ее от себя, не ожидая такого предательства со стороны своего тела, которое она несомненно тоже почувствовала, так как ее глаза удивленно округлились, а на щеках вспыхнул румянец.
— Я поднимал гири. А что здесь делаешь ты?
— У меня занятия аэробикой. Нет, я спрашиваю, что ты делаешь в этом городе? Я думала, что ты в Австралии. Или в Чили.
— В Австралии я был семь лет назад, а в Чили восемь. Теперь я живу здесь.
— Живешь здесь? С каких же пор?
— Переехал пару месяцев назад. Что-то ты не очень этому рада.
Мягко сказано. Она смотрела на него с испугом и даже ужасом. Почему появление человека, которого она когда-то втоптала в грязь, так испугало ее, всегда отличавшуюся самообладанием?
Трясущимися пальцами она откинула со лба прядь волос.
— О, мне совершенно все равно, где ты живешь. Просто я не ожидала увидеть тебя после стольких лет.
— Десяти лет, — подсказал Кейд. — Помнишь? Последний раз мы с тобой разговаривали возле бензоколонки в августе.
Спустя два дня после той драки. Он увидел, как она сначала побледнела, потом краска залила ее лицо.
