Уже мертва - [19]

— Берн продает недвижимость в Лас-Вегасе. Пару месяцев назад он приезжал в Монреаль на какую-то конференцию. С антропологией никак не связан и вполне счастлив.

Гэбби сделала глоток вина.

— А волосы у него все такие же.

Она рассмеялась, теперь вполне искренне. То ли вино, то ли моя компания постепенно расслабляли ее.

— Ах да! Недавно я получила электронное письмо еще и от Дженни. Подумывает вернуться к научным исследованиям. Ты знаешь, что она вышла за какого-то придурка и бросила классную работу в Рутджерсе? — Обычно Гэбби не так отчетливо выговаривает слова. — Теперь наша Дженни — адъюнкт или что-то в этом роде и ждет, что ей предложат заниматься чем-нибудь этаким.

Она опять глотнула вина.

— Если, конечно, благоверный ей позволит. А как у тебя дела с Питом?

Вопрос застал меня врасплох. До этого я изо всех сил старалась избегать упоминаний о своем замужестве. У меня было ощущение, что если я облеку в слова свои мысли о нем, то буду вынуждена взглянуть в глаза правде, а я чувствовала, что еще не готова к этому.

— Он в порядке. Иногда мы разговариваем по телефону.

— Люди порой меняются.

— Верно.

Принесли салаты, и в течение нескольких минут мы занимались добавлением в них перца и других специй. Когда я подняла голову, то заметила, что Гэбби сидит неподвижно, держа вилку над тарелкой. Она опять от меня отстранилась, но на сей раз для изучения не окружающих людей, а собственного внутреннего мира.

— Расскажи же о своем проекте. — Я опять подкинула ей тему для разговора.

— Что? А, о проекте… Все отлично. Я уже вхожу в доверие, и они начинают по-настоящему мне открываться.

Она отправила в рот то, что было на вилке.

— Гэбби, я помню, ты рассказывала об этом исследовании, но я ничего не поняла, объясни еще раз, в чем его цель. Я отношусь к физическому типу, ты ведь знаешь.

Гэбби рассмеялась. Между культурной и физической антропологией огромная разница. Наша группа была маленькой, однако весьма разнообразной: одни аспиранты занимались этнологической, другие лингвистической, археологической или биологической антропологией. Я знала о деконструкционизме так же мало, как Гэбби — о митохондриальной ДНК.

— Помнишь, какие книжки по этнографии заставлял нас читать Рэй? О племени яномамо, о народности семаи? Наш проект — практически то же самое. Мы хотим подробно описать мир проституток и для этого изучаем их жизнь, беседуем с ними. Все очень откровенно и правдиво. Кто они такие? Откуда берутся? Почему выбирают именно этот путь? Чем занимаются, помимо проституции? Как помогают друг другу? Каким образом сосуществуют с системой принятых в стране законов? Как относятся к самим себе? Где…

— Я поняла.

Может, на Гэбби так воздействовало вино или разговор о единственной в ее жизни страсти, но она все больше и больше оживлялась. Несмотря на сгустившиеся сумерки, я видела, как пылают ее щеки. В глазах горело отражение света фонаря. Или то был блеск опьянения.

— Общество просто списывает этих женщин со счетов, — продолжала она. — Их судьбы никого не волнуют, кроме тех, кто мечтает от них избавиться.

Я кивнула, жуя.

— Большинство людей считают, что эти девочки становятся проститутками потому, что кто-то когда-то над ними надругался, или по принуждению. В действительности же все не так. Многие из них занимаются этим просто ради денег. На рынке труда они никому не нужны, так как ничего особенного не умеют делать, потому и принимают решение поторговать пару лет собственным телом, ведь для них это самый прибыльный бизнес. Продавая гамбургеры, много денег не заработаешь. — Она отправила в рот очередную порцию салата. — Кстати, как и любая другая группа людей, они имеют собственную субкультуру. Больше всего меня интересуют их системы взаимосвязи, поддержки и другие подобные вещи.

Официант принес главные блюда.

— А мужчины, пользующиеся их услугами? — спросила я.

— Что?

Мне показались, вопрос охладил ее пыл.

— Я говорю о мужчинах, которые этих женщин покупают и, несомненно, играют важнейшую роль в их жизни. С ними вы беседуете?

Я намотала на вилку спагетти.

— Я… Да, с некоторыми, — ответила Гэбби с запинкой, явно приходя в волнение.

Последовала пауза.

— Хватит болтать обо мне, Темпе. Расскажи, над чем работаешь ты. Над чем-нибудь интересным?

Она смотрела в тарелку.

Я не была готова к такому неожиданному переходу.

— Эти убийства никак не идут у меня из головы, — не задумываясь, выдала я.

И тут же пожалела о сказанном.

— Какие убийства?

Голос Гэбби прозвучал резко, окончание последнего слова смазалось.

— Об одном из них, довольно кошмарном, нам стало известно в прошлый четверг.

Я замолчала. Гэбби не любила вдаваться в подробности моей работы.

— Да ты что?

Она откусила кусочек хлеба и выжидающе уставилась на меня. Наверное, из вежливости.

— Удивительно, что в прессе об этом упомянули лишь вскользь, — продолжила я. — Тело нашли недалеко от Шербрука. Личность пришлось устанавливать. Ее убили в марте или в апреле.

— Но ты постоянно занимаешься подобными вещами, — сказала Гэбби. — Почему именно это убийство не идет у тебя из головы?

Я откинулась на спинку стула и пристально взглянула в ее глаза, размышляя, стоит ли рассказывать подробности. Вообще-то, Гэбби единственная, с кем я в состоянии их обсуждать.