«Ужас Мой пошлю пред тобою». Религиозное насилие в глобальном масштабе - [51]
Местные газеты тогда верить в «несчастные случаи» были не склонны: печатая ужасающие фотографии обугленных тел, они обвиняли мусульман в спланированном нападении на индуистских националистов. Масла в огонь подливала и риторика главного министра Гуджарата, Нарендры Моди. Живший тогда в Ахмадабаде американский исследователь Парвиз Гассем-Фаханди пишет о цитате из Моди в одной из местных газет: тот заявлял, что пожар в Годхре был «терактом» мусульманской общины против индуистов[221]. В телеобращении Моди назвал этот инцидент «спланированной атакой», а другие чиновники БДП пустились в спекуляции относительно участия «иноагентов» из Пакистана[222]. На следующий день Моди дошел до заявления, что речь идет о «международном исламском терроризме», предположительно обращаясь к образам нападения «Аль-Каиды» на Всемирный торговый центр и Пентагон 11 сентября, которое произошло всего за полгода до этого. Как отмечает Гассем-Фаханди, слова Моди помогли контекстуализировать инцидент не только как привычное для штата насилие между двумя общинами, но и как часть исходившей от мусульман глобальной террористической угрозы. Помимо прочего, это значило, что в этой лобовой атаке на индуистов были замешаны все мусульмане без исключения – и все они посему заслуживают кары.
Возмездие не заставило себя долго ждать: вскоре толпы стали нападать на мусульман по всему Ахмадабаду и в других частях Гуджарата, особенно интенсивно – в течение трех дней с 28 февраля по 2 марта, но спорадически – еще несколько недель после этого. Самое же чудовищное насилие вершилось в двух районах на окраине города – Общине Гулбарга и Народа Патийи.
Поздним утром 28 февраля толпы постепенно начали скапливаться у ворот Общины Гулбарга. ВХП призвала город к массовой забастовке в знак протеста против «поджога» поезда в Годхре, так что ходившие там и сям люди, по большей части молодежь, слонялись без дела, но имели самые веские резоны примкнуть к нападениям якобы в целью «защитить» собратьев-индуистов. Будучи огороженной коммуной мусульман из среднего класса, вокруг которой располагались дома и лачуги бедных индусов, Община Гулбарга была превосходной целью. Толпы индуистов насчитывали, по разным оценкам, где-то от пяти до двадцати пяти тысяч человек; разгоряченная молодежь вооружилась камнями, дубинками, ножами, обрезками труб и банками керосина. В половину одиннадцатого утра люди вломились в ворота: они швыряли в мусульман кирпичи и булыжники, поливали дома горючим и поджигали, преследовали убегающих и зверски их били, иногда приканчивая мечами. Угар насилия становился все страшнее и гуще: женщин хватали, насиловали, а затем обливали керосином и сжигали заживо. Детей кромсали на части. «Мочите муслимов!» – орали индусские толпы; об этом сообщает один из очевидцев, который позже давал показания в ходе расследования Human Rights Watch[223].
В самом центре Общины Гулбарга был один дом, который изначально был в этом месиве тихой гаванью: имение Ахсана Джафри, члена Партии конгресса и открытого противника Моди и ВДП. Поскольку его считали большим человеком, многие мусульмане решили, что в его компании безопасней, и скопились на территории его двухэтажного дома. Основания же так полагать у них были: ранее тем же утром, незадолго до того, как толпа вломилась в Общину Гулбарга, к Джафри явился комиссар полиции Ахмадабада с заверениями, что он будет в полной безопасности и его защитят. Вскоре после его ухода разразилось насилие. В действительности полиция приступила к активным действиям уже сильно за полдень, спустя шесть часов после начала беспорядков. По словам очевидцев, находившиеся за стенами Общины Гулбарга полицейские просто пялились на толпы и не предпринимали ничего, чтобы их остановить.
Когда его дом был взят в окружение, Джафри лихорадочно пытался задействовать свои политические связи по телефону. Всего он сделал больше двухсот звонков, в том числе комиссару полиции, министру внутренних дел и самому главному министру Нарендре Моди, ответившему «весьма сухо»; он также отправил факс Соне Ганди, главе Партии конгресса в Нью-Дели[224]. В 14:30 телефонный кабель обрезали, толпа вломилась в дверь. Джафри сдался, надеясь, что капитуляция спасет жизни прятавшихся у него восьмидесяти человек. Увы, это была трагическая ошибка: имение подожгли, и кто-то сгорел прямо там. Многим удалось бежать, но некоторых женщин тут же схватили, изнасиловали и тоже подожгли. Самого Джафри раздели, принудили дефилировать перед толпой и пытались заставить петь «Шри Рам Джей Рам», но тот отказался. Сначала ему отрубили пальцы, затем кисти рук и ступни. Затем, изувеченного, но еще живого, протащили по улице и бросили в импровизированный погребальный костер к другим горящим телам – в том числе женщинам, только что подвергшимся групповому изнасилованию[225]. Толпа рассеялась только спустя два часа, когда полиция применила силовые меры воздействия, но к тому времени на территории имения были убиты и сам Джафри, и более семидесяти других невинных людей.
Похожим образом те же чудовищные события разворачивались и в близлежащем районе Народа Патийи, бывшем куда беднее Общины Гулбарга. Это были типичные рабочие окраины, и, в отличие от поселения Гулбарга, здесь жили не только мусульмане, но и мирно ужившиеся с ними индусы. Однако же толпы удивительным образом знали, какие дома – мусульманские: их предавали огню, а индусские жилища поблизости оставались нетронутыми. 28 февраля ближе к полудню более пятисот молодых головорезов из числа индусов приступили к десятичасовому бесчинству: они обчищали дома, швыряли камни, резали глотки, поливали керосином здания и людей, сжигая их заживо. Кое-где в толпе мелькали трезубцы Шивы; их также использовали для убийств. Официально число жертв составило девяносто семь человек; среди них было тридцать шесть женщин, тридцать пять детей и двадцать шесть мужчин. Как и в Общине Гулбарга, многие женщины были многократно изнасилованы, заколоты и сожжены живьем. В ряде случаев жертв загоняли в ямы и поджигали стоявшие там газовые баллоны, так что пламя поглощало их моментально. Все жертвы без исключения – мусульмане.
Монография посвящена исследованию положения и деятельности Русской Православной Церкви в Среднем Поволжье в конце XIX – начале XX веков. Подробно рассмотрены структура епархиального управления, особенности социального положения приходского духовенства, система церковно-приходских попечительств и советов. Обозначены и проанализированы основные направления деятельности Церкви в указанный период – политическое, экономическое, просветительское, культурное.Данная работа предназначена для студентов, аспирантов, преподавателей высших учебных заведений, а также для всех читателей, интересующихся отечественной историей и историей Церкви.2-е издание, переработанное и дополненное.
Темы четвёртого эссе – аксиоматика религии, о странной христианизации славян, летописная история князя Владимира и фильм «Викинг», Москва как религиозная аномалия, три источника и три составных части псевдохристианства, глупофилия споткнулась о Ницше, Гражданская война Север – Юг в России, райский ад мышиного счастья и, как и всегда, приводятся школьные упражнения в генерации прорывных идей.
Основу книги составляет рассказ православного священника Огибенина Макария Мартиновича о посещении им раскольнического скита в Пермской губернии. С особым колоритом автор описывает быт старообрядцев конца XIX века.Текст подготовлен на основе оригинального издания, вышедшего в Санкт-Петербурге в 1902 году.Также в книгу включён биографический очерк «Исполнил клятву Богу…», написанный внучкой автора Татьяной Огибениной. В качестве иллюстраций использованы фотографии из семейного архива Огибениных.Адресовано краеведам, исследователям истории и быта староверов и всем, кому интересна история горнозаводского Урала.
Если бы вы знали, когда и как вам придется умереть, распорядились бы вы своей жизнью иначе? К сожалению, никто не знает дня и часа своей смерти — вот почему лучше всегда «быть готовым». Эта книга раскрывает перед читателем различные виды смерти и знакомит с христианской точкой зрения на смерть.
Впервые на русском языке издается книга швейцарского профессора Вальтера Буркерта о древнегреческой религии, признанная в мировой науке классическим трудом в этой области. Культы богов и героев от Микен до классической эпохи, ритуалы, мистерии, религиозная философия — эти разнообразные аспекты темы нашли свое отражение в объемном сочинении, аппарат которого содержит отсылки ко всей важнейшей научной литературе по данным вопросам. Книга окажет серьезную помощь в работе специалистам (историкам, религиоведам, теологам, филологам), но будет интересна любому читателю, интересующемуся тем, что было подлинной живой религий эллинов, но известно большинству лишь как некий набор древних мифов.
В монографии рассматривается догматический аспект иконографии Троицы, Христа-Спасителя. Раскрывается символика православного храма, показывается тесная связь православной иконы с мистикой исихазма. Книга адресована педагогам, религиоведам, искусствоведам, студентам-историкам, культурологам, филологам.
Книга современного британского исследователя Грэма Харви предлагает принципиально новый взгляд на религиозность и на то, как ее следует изучать. Религия здесь не ограничивается высокой теологией, привычными институциональными рамками и понятиями западноевропейской интеллектуальной культуры – она включена в поток реальной жизни реальных людей и потому рассматривается как одно из измерений повседневности. Каким образом религия связана с приготовлением пищи и правилами совместных трапез? Как регулирует сексуальные отношения и само представление о телесности? Как определяет взаимодействие с чужаками и незнакомцами? Отвечая на эти и другие вопросы, автор предлагает не только новую концепцию религиозности, но также новое видение науки и природы человека.
Что такое «традиционный ислам» в современной России? По мнению авторов коллективной монографии, это понятие – искусственный конструкт, которым пользуется государство для обозначения постсоветской модели государственно-конфессиональных отношений. Один из ее главных признаков – демонстрация лояльности религиозных организаций и верующих политическому режиму в стране. Те же, кто выступает с критикой государства, могут быть отнесены властями и официальными религиозными институтами к представителям так называемого «нетрадиционного ислама».
Когда после революции большевики приступили к строительству нового мира, они ожидали, что религия вскоре отомрет. Советская власть использовала различные инструменты – от образования до пропаганды и террора, – чтобы воплотить в жизнь свое видение мира без религии. Несмотря на давление на верующих и монополию на идеологию, коммунистическая партия так и не смогла преодолеть религию и создать атеистическое общество. «Свято место пусто не бывает» – первое исследование, охватывающее историю советского атеизма, начиная с революции 1917 года и заканчивая распадом Советского Союза в 1991 году.
Иисус из Назарета – центральная фигура не только для религиозной истории, но и для всей европейской культуры. Но лишь начиная с первой половины XVIII века в гуманитарной науке появился исследовательский интерес к реконструкции исторической судьбы этой легендарной личности. За 250 лет своего существования междисциплинарный проект, получивший название «Поиск исторического Иисуса», привлек множество авторитетных ученых, предлагавших свои методологические наработки и концепции для решения его основной задачи.