Узел вечности - [47]

Какой же он идиот. Девчонка — абнормал, скорее всего, хамелеон, в обычную больницу ей нельзя.

— Хотя бы сядьте.

— Нет!

Похмелье ластиком стирало остатки терпения; Деклан бесцеремонно схватил пострадавшую упрямицу за шкирку и потащил к багажнику, второй рукой нажимая соответствующую кнопку на электронном ключе-брелоке.

— Вот. Смотрите.

— Зачем?

— Лопата.

— Здесь её нет!

— Вот именно.

— Причём тут лопата?!

— Согласитесь, что без неё у меня вряд ли получится закопать ваше бездыханное тело в ближайшем лесочке по всем правилам. Поэтому садитесь в машину, меня в Лондоне ждут. Кстати, я Деклан Макрей.

— Кати. Катрин Марешаль.

С опаской устроившись на заднем сиденье и стараясь казаться как можно меньше, Кати рассказала, что она учится на третьем курсе в Эксетере и что их группу отправили в туристическую поездку по Шотландии — Глазго, Перт, Ивернесс, Эдинбург. В последний вечер в Эдинбурге Кати заблудилась и отстала от однокурсников, а когда добралась до автовокзала, то узнала, что автобус ушёл без неё. В кафе, куда она зашла, чтобы выпить кофе и успокоиться, у неё украли сумку с деньгами и документами — ничем не примечательная история студентки-иностранки в чужом городе.

— Неужели никто даже не попытался вам помочь?

— Все от меня шарахаются — считают, что у меня какая-то жуткая и заразная кожная болезнь. Вы первый, кто так не сделал.

— Простите, если я вас напугал. Я не маньяк, честное слово.

— Ну, у вас же нет лопаты…

Оба рассмеялись, и тут желудок Кати предательски заурчал.

— У меня есть кофе и бутерброды. Хотите?

— Деклан, вы ангел!

— Крылья пока не выросли, нимб тоже. Вроде бы. Поэтому не расстраивайтесь, но я обыкновенный человек.

Оставшиеся до Лондона шестьсот километров Кати безмятежно проспала под теплым и мягким пледом в красную и чёрную клетку, и лишь подъехав к воротам Убежища, Деклан сообразил, что, кроме имени и фамилии (а ещё — теоретически — Эксетера), ему про свою попутчицу толком ничего не известно. Да и Джеймса он не предупредил. Но тот, как всегда, изображал невозмутимую неподвижность, свойственную разве что памятникам знаменитых учёных или композиторов.

— Добро пожаловать, m-lle Марешаль. И как давно проявились ваши способности?

— К-какие способности?

В общежитие Кати не вернулась, а вскоре и вовсе перевелась в Лондонскую школу экономики.

— Ты и доктор Уотсон дурно на меня влияете, — утверждала она. — Хотя шансы искусствоведа превратиться в хорошего экономиста всё равно невелики.

— А как же ломка стереотипов и расширение горизонтов?

— Поэтому я ещё отсюда и не сбежала.

Прочие сотрудники лондонского «приюта для особо одарённых» привыкли к присутствию вихря с огненными волосами и певучим грассирующим голосом мгновенно, но долго дразнили Деклана «спасителем бродячих котят». За его спиной, разумеется. С появлением Алистера Грина история повторилась, но Деклан не обижался — пусть веселятся, главное, чтобы Кати (а после — и Алистер) не обиделись на «котят». Последствия могли быть непредсказуемыми.

Окончив учёбу, Кати улетела в Париж — трудиться помощником главы французского Убежища. И когда мадам Зарина впала в положенную её виду спячку на пятнадцать лет, заняла её место. Что, впрочем, не мешало m-lle Марешаль два раза в неделю слать Деклану панические письма по электронной почте с воплями «Помоги, я гуманитарий!!!».

Совещание, посвященное контрабандистам, не явилось исключением. Но если Магнус и была недовольна, увидев Деклана рядом с Кати непосредственно во плоти (вместо экрана), то она ничем этого не показала. Решение глав Убежищ не блистало оригинальностью: торговцев абнормалами посадить (по сфабрикованному обвинению, но что делать, если настоящее преступление отсутствует в уголовном кодексе), часть абнормалов оставить в парижском Убежище, а всех тех, кто там не поместился, отправить в шотландский филиал. Деклан в красках представил, как «обрадуется» Эзра, и вздрогнул. Но сказать Магнус: «Хелен, я столько не выпью» было немыслимо, хотя и соблазнительно.

— Ничего, — сочувственно улыбнулась Кати, когда Хелен отключилась, — давай, кроме Лувра, я покажу тебе музей магии?

— Магии мне на работе хватает, но в любом случае спасибо.

Пустой Лувр поражал своей масштабностью, но не вызывал ощущения неуюта. Деклан устремился к «Моне Лизе»:

— Кати, у неё нет бровей! Это потрясающе!

— Это Леонардо, имей уважение к гению!

— Но у неё действительно нет бровей!

— Деклан, ты неисправим! Любопытно, что бы ты сказал об офортах Гойи.

— Между прочим, я был на выставке офортов Гойи в музее современной истории.

— И где же располагается этот замечательный музей?

— В Москве.

— Боже, мне следовало отвести тебя в «Лидо»!

Кофе и пирожные в кафе на набережной стали достойным завершением вечера.

— Когда у тебя самолёт?

— У меня билет с открытой датой.

— Отлично. Встретимся через пару дней, погуляем по парку, как в старые добрые времена?

— С удовольствием. Всегда мечтал узнать, чем классический английский парк отличается от французского.

Было у него и ещё одно дело — свёрток с лаконичной надписью «для Мака».

«Передашь посылку Маклауду, только если случайно окажешься в Париже. И чем позже это произойдёт, тем лучше».