Узел вечности - [21]

— Хорошо… Так что вам успел сказать Рамсей? Он ведь успел?

— Кое-что да. Хотите знать всю историю? Тогда идемте, вы уляжетесь в постель, а я посижу с вами и расскажу. Правда, боюсь, это будет не особо веселая повесть.

Бридж проводил меня в спальню и, в самом деле усевшись рядом с кроватью, изложил историю жизни сестры после моего отъезда так, как она сложилась со слов Рамсея, некоторых фактов и его собственных догадок.

Судьба Дженифер наверняка была бы другой, не встреть она однажды Френсиса Рамсея, негодяя и бандита, обладавшего, однако, изрядным умом, обаянием и некой таинственной притягательностью. Она влюбилась, он умело ей манипулировал. Наверняка мать была против этой связи, не исключено, что тревога и страх за дочь усугубили ее болезнь и ускорили кончину. После чего сестра окончательно свернула с честного пути и стала помогать Рамсею в его делах. Не могу поклясться, что ей не нравилась эта жизнь, хоть я запомнил Дженифер хорошей, пусть слегка упрямой девушкой. Но каким-то образом любовь к негодяю изменила ее. Рамсей придумал аферу, в ходе которой его любовница вступала в связи с уважаемыми в обществе мужчинами, а после шантажировала их разглашением. Если объект упирался, в ход шли запугивания и угрозы. Возможно, это была лишь часть их деятельности. Потом Дженифер случайно забеременела от Брамбла, и почти одновременно познакомилась с Бриджем. И эта встреча затронула что-то в ее душе, возможно, она поняла, что только теперь полюбила по-настоящему, а Рамсей был лишь наваждением. Она решила покончить с прежней жизнью, избавиться от ребенка и выйти замуж. Это решение и стоило ей жизни.

— Джен никогда не была жестокой. Не понимаю, как она могла сойтись с преступником, неужели страсть в самом деле ослепляет? — спросил я Бриджа, когда он закончил рассказ.

— Не знаю, Джереми, люди иногда ведут себя так предсказуемо, что это становится скучным. А порой совершают такое, что ты начинаешь сомневаться, что в их поведении вообще есть какая-то логика, которую можно понять.

— Думаете, она была плохим человеком? Из-за нее разорился Брамбл, а у него ведь маленькая дочка.

— Что вам сказать… Бывают действительно плохие люди, а бывают те, кто иногда совершает плохие поступки. Но и хорошие совершает тоже. Таких людей большинство… Как ваша голова?

— Нормально. После такого удара ведь и должна болеть.

— Вам надо отдыхать. Сейчас просто спите.

— Мне показалось, что он вас убил, — пробормотал я, закрывая глаза.

— Вам показалось, теперь уже все позади. Вы очень смелый человек. Спите.

И я уснул, сквозь сон чувствуя, как что-то невесомо коснулось моих волос, потом тихонько заскрипела дверь и наступила тишина.

Как и предполагал Бридж — нас никто не искал. В газетах появилась небольшая заметка о сгоревшем в Хемпстеде доме, но ни о трупах, ни о причине пожара не упоминалось, и я понял, что об этой истории можно навсегда забыть.

Пару дней я провел в доме Бриджа на правах раненого, хоть голова и не болела, но он настоял, чтобы я побольше отдыхал и поменьше двигался. Потом я сам неловко начал разговор о том, как я благодарен за поддержку и заботу, и что, должно быть, я уже и так слишком злоупотребил гостеприимством.

— Вы когда-нибудь бывали в Альпах? — спросил Бридж, словно не замечая моих неуверенных рассуждений.

— Нет, конечно, я там не бывал. Вы же знаете, — удивился я.

— А хотели бы?

— Если вы это отвлеченно спрашиваете, то, пожалуй, да. Почему бы не посмотреть. А зачем вы спрашиваете?

— Так. Интересуюсь вашими планами на будущее? — небрежно пожал плечами он, но смотрел при этом внимательно и выжидающе.

— Планами касательно Альп? — усмехнулся я. — Да я не знаю даже, что меня завтра ждет. Верите, за эти дни я узнал много неприятного, но зато мысли о будущем отодвинулись на второй план. А теперь, когда все закончилось, я чувствую себя так, словно опять только что сошел на берег. А может и еще хуже.

— Почему же хуже?

— Не знаю даже, как пояснить. Тогда у меня еще были какие-то смутные надежды. А теперь и их нет. Наверное, глупо звучит, но я не хочу опять оставаться один. Это самое худшее.

— Хуже чем отсутствие крыши над головой, денег и работы?

— Спасибо, что напомнили. И все же да, для меня — да.

— А меня вы уже вычеркнули из жизни?

— Вас? — Я опешил от такого поворота. — Я…

— Меня. Вы мне жизнь спасли, если еще помните. Кто я для вас? Не мнитесь, отвечайте прямо.

— Друг, — ответил я честно, потому что других слов просто не было. — Но я не знаю, кем я…

— У вас слабые легкие, — перебил меня Бридж. — Вы будете часто болеть в здешнем сыром климате, пока однажды не ослабнете настолько, что уже не сможете бороться. И через пару лет вы, скорее всего, умрете.

— Зачем вы это говорите? Конечно, вы может и правы, но зачем?

— Затем, что мы уедем отсюда. В Швейцарию. А потом, наверное, к Средиземному морю. Или еще куда-нибудь.

— Мы?

— Мы. Вы и я.

— И вы поедите со мной? — Не мог поверить я.

— Да. — Просто ответил Бридж. — Я поеду с вами.

И он в самом деле поехал со мной. Уже через неделю мы отплыли из Лондона, направляясь к берегам Европы, я — все еще ошарашенный, переполненный трепетом, робкой радостью и предвкушением, Бридж — как всегда естественно спокойный, словно мы с ним всю жизнь пропутешествовали вместе.