Она все никак не могла оторваться от своего изображения.
— Только моя гордость, — жалобно ответила она и ненадолго прониклась к нему симпатией, увидев обращенную к ней улыбку.
— Уверен, что ни у кого больше нет такого верного персонального секретаря, — пробормотал он, оттаскивая ее от зеркала в библиотеку и закрывая дверь. Все еще не отпуская ее руки, он включил электрический камин. — Подождите минутку, я недолго.
После его ухода Эмми подошла к камину поближе, зубы ее стучали. Она протянула руки к теплу, стараясь хоть немного согреться. Верный своему слову, Барден отсутствовал недолго. Вернулся он с полотенцем и махровым халатом.
— Роберта хотела прийти и сама присмотреть за вами, но это особый вечер для ее мужа. Я сказал, что вы не будете возражать, если вам придется иметь дело со мной. — Он усмехнулся.
— Я могу сама о себе позаботиться, — ворчливо отреагировала Эмми.
— Не сомневаюсь, — примирительно возразил он. — Но я ваш босс, сделайте мне приятное. — Ее зубы застучали снова — он мгновенно посерьезнел. — Так вот, снимайте вашу мокрую одежду, хорошенько разотритесь и надевайте халат.
Взявшись было за пуговицы пиджака, она поняла, что пальцы совсем не гнутся и подобная операция ей не под силу.
Барден мгновенно уловил ее затруднение. Проворно расстегнул пиджак и помог ей от него освободиться. Бросив его на пол, он поднял руки к шелковой блузке.
— Я могу… — начала было она, но обнаружила, что не может.
И решила, что Каннингем нравится ей все больше и больше, когда он, отодвинув в сторону ее руки, опять занялся ее туалетом, ласково проговорив:
— Догадываюсь, что вы не привыкли к тому, что мужчины вас раздевают, маленькая Эмми, но я… я не как все.
Она слегка улыбнулась: это первый раз, когда он назвал ее Эмми!
— Если вы просто все расстегнете, то потом я сама справлюсь.
В ответ он коснулся ее груди, ловко расправляясь с маленькими пуговками блузки. Раньше чем она сумела высказать еще какие-либо протесты, он быстрым движением расстегнул молнию на юбке.
— Еще что-то? — спросил он, очевидно догадываясь, что единственное, что осталось расстегнуть, — застежка на бюстгальтере. Она отшатнулась, отрицательно качая головой, и встретилась с ним глазами. Но на этот раз он принял ее отказ, лишь проинструктировал; — Тогда как можно скорее все снимайте, вытирайтесь и надевайте халат.
Эмми, не двигаясь, продолжала смотреть ему в глаза, и ей вдруг захотелось плакать, когда привычные льдинки этих серых глаз вдруг растаяли в ласковой улыбке.
— Вы диковина какая-то, Эмили Лоусон, — тихо сказал он, повернулся и вышел.
От ее юбки валил пар. Она немного отодвинулась от камина и, внезапно испугавшись, что кто-нибудь войдет и застанет ее голой, быстро разделась, оставшись только в трусиках и бюстгальтере.
Обнаружив, что сил на приличное растирание у нее не хватает, кое-как обтерлась, подсушила волосы. Немного погодя, завернутая в громадный халат, с полотенцем на голове, Эмми начала приходить в себя.
Сидя на ковре, она поджаривалась у камина и ловила чуть приглушенные звуки веселья. Может быть, Роберта Шорт одолжит ей что-нибудь старое из своего гардероба? Хотя трудно представить, что у нее имеется что-то «старое».
У нее за спиной внезапно открылась и закрылась дверь, впустив раскаты смеха. Эмми резко обернулась и увидела своего работодателя.
— Бульон, — пояснил он, подходя с подносом. — Погреетесь изнутри, пока мы побеседуем.
— Побеседуем? О чем? Надеюсь, вы не намерены заставить меня писать под диктовку? — Она попыталась встать, но он махнул рукой, показывая, чтобы она оставалась на месте.
— Вижу, вы обрели прежний задор, — мягко прокомментировал он, пододвигая стульчик и садясь рядом. — Вы обедали?
— Перекусила по дороге. Не думала, что погода так сильно испортится, — проговорила она. И добавила:
— Мне уже значительно теплее.
— Хорошо. Пейте свой бульон.
Опять начинает командовать. И снова перестает ей нравиться. Глупо, но ей хочется, чтобы он стал мягким и внимательным, как до этого. Снег, должно быть, запудрил ей мозги!
— Извините, что причиняю вам столько беспокойства, — прошептала она. И чего это она оправдывается? — Только вы сами сказали, чтобы я сегодня же привезла эти материалы.
— Мне и в голову не могло прийти, что вы будете рисковать для этого жизнью, — холодно сказал он.
— Мне бы только вытащить машину — я тут же уеду, — вызывающе фыркнула она.
— Машина никуда не поедет, — припечатал он и добавил:
— Так же, как и вы.
Она хотела заспорить. Ее оттаявший дух противоречия восставал против подобных указаний.
— Вы предлагаете, чтобы я прикорнула где-нибудь в уголке до утра?
— Можно поступить лучше. — Он улыбнулся. Казалось, в его улыбке было нечто колдовское. Эмми обнаружила, что улыбается ему в ответ. Долго, впрочем, это не продлилось, тем более после того, как он совершенно спокойно объявил:
— Объясняю ситуацию: все имеющиеся в наличии спальни заняты, но…
— Но?.. — переспросила она, внезапно почувствовав какой-то подвох. — Мне это не понравится, да?
— Выбора-то у вас все равно нет, — сказал он, — так случилось, что единственная свободная кровать стоит у меня в комнате.
