Утренняя заря - [110]

— Понятно.

— Ну и… что такого? Чему ты глупо улыбаешься? Скажи что-нибудь!

Шаранг действительно улыбался, и вполне возможно, что глупо, но на самом деле от радости, что он наконец-то не видит на руке Рике старинного серебряного кольца, а ведь раньше он сколько раз просил ее не носить это проклятое кольцо, и все напрасно.

— Кольцо! — вымолвил он. — У тебя на руке нет кольца. Ты просто прелестно сделала! Специально ради меня сняла, да?..

Рике вздрогнула и даже чуть-чуть смутилась.

— Ну не из-за дядюшки же! — сказала она. — Словом, ты согласен, да? Напишешь матери, что я могу устраиваться на работу, а? Не бойся никаких неприятностей: я буду находиться в надежных руках, дядюшка Артур будет беречь меня.

— Я даже не знаю…

— Чего ты не знаешь? — жалобно спросила Рике. — Бумага есть, ручка тоже, напиши несколько строчек, и все. Ты же знаешь, что я тебя не подведу. Ну!

Обхватив его лицо ладонями, она начала с жаром целовать Ферко. Губы ее были и бархат и огонь одновременно. А он стоял с опущенными руками и, закрыв глаза, дрожал всем телом — от страсти и от стыда.

Ну можно ли было в таком состоянии не согласиться написать это письмо матери? Прижав листок бумаги к стене домика стрелочника, Ферко написал его.

7

В ту ночь Видо спал плохо: он ворочался с боку на бок и со злостью бормотал:

— Кольцо! Проклятое кольцо! Оно и на самом деле принесло мне беду, да еще какую!

Резко повернувшись, он нечаянно толкнул ногой Чимаса, спавшего на соседней койке.

Чимас проснулся и сел на кровати, испуганно озираясь. Видо закурил, а когда он затягивался, то Чимас наблюдал за выражением его лица.

— Что случилось? Сказочке конец? — спросил его Чимас.

— Конец.

— Шаранг сдался?

— Да.

— Что с ним? Передали дело прокурору? Посадили?

— Нет.

— Нет? Вот черт! Ведь если бы не Богар, то от тебя лепешка бы осталась!

— Это неважно.

— Великолепно! Самый лучший анекдот нынешних учений! Весь вопрос заключается только в том, кого же, собственно, защищает наше начальство. Мямлю Шаранга? А может, оно боится за резкий скачок вверх кривой дисциплинарных взысканий? Знаешь, что я тебе скажу, дружище…

— Заткнись! Ты к этому делу не имеешь никакого отношения! — раздраженно буркнул Видо. — И вообще, ничего не случилось! Понял?

— Мне все равно. — Чимас растянулся на своей койке. — По мне, можешь делать что хочешь с этим идиотом Шарангом. Лишь бы ко мне никто не приставал!

— Скотина! О тебе и речи нет! В руки к Холло попали фотографии с голой девушкой. И мне придется расплачиваться за них, да еще как расплачиваться!

Чимас еле слышно свистнул.

— Это совсем другое дело. Тогда я ничего не знаю. Могила, дружище.

Чимас снова лег, поворочался немного, повздыхал и заснул.

А Видо все не спалось.

Перед его мысленным взором вновь возникло кафе «У озера» с гротом, в котором он разыскал Рике.

Вечерело, и огоньки, горевшие в окнах домов, расположенных на берегу, золотом отражались на неподвижной эмали водного зеркала. Рике сидела, облокотившись на железную решетку грота, и бросала рыбкам хлебные крошки. На ней был нейлоновый плащ, блестевший от отраженного озером света, как золотой дождь. А в ее великолепных густых волосах цвета воронова крыла сверкали золотые капельки.

Выглядела она так обворожительно, что Видо сразу же извел на нее четверть катушки пленки. Обычно, идя на какое-нибудь свидание, он брал с собой неизменный фотоаппарат «Ролли», а сегодня захватил даже цветную пленку, на которой намеревался запечатлеть Рике.

Сделав незаметно несколько снимков, он вошел в кафе, выбил чеки и появился в гроте.

— Моя госпожа, — начал он торжественно-шутливо, — я принес ваш заказ. Прошу милостиво меня извинить, если я заставил вас ждать.

Рике вздрогнула, с удивлением обернулась и сразу же подключилась к шутливой игре.

— Наконец-то, — сказала она, — а я уж думала, что умру здесь от жажды. Что вы принесли мне, добрый человек?

— Что изволили заказывать: ужин, а к нему бокал апельсинового сока.

— О неудачник! — рассмеялась Рике. — Уж не хотите ли вы меня споить? Этот номер не пройдет: я не пьянею. Сначала верните мне кольцо. Ну, быстро, не играйте у меня на нервах. Быстро кольцо!

Видо покрутил колечко на своем мизинце и сказал:

— Вот оно. Я вам его верну, только сначала мы немного… выпьем.

— Ну а что потом? — Рике повела плечом. — Опьянение сладострастием? Сервус, старший солдат!

Она чокнулась с ним и залпом выпила джин. Видо же лишь пригубил свой напиток и обиженно сказал:

— Амбруш не старший солдат.

— Что такое?! — взвизгнула Рике. — Амбруш? Это что еще за имя? Чем ты занимался на гражданке? Уж не от сохи ли ты?

— Многим занимался. Например, — и он ткнул пальцем в фотоаппарат, — вот этим.

— Ты фотограф?

— Ага.

— Фоторепортер?

— Художественные фотографии. Я даже приз получил.

— А на какую тему?

— Это неважно, на любую.

— А девушек ты снимал?

— Еще сколько!

— Покажи. — Видо вытащил стопку фотографий. На трех снимках Рике увидела женщин в костюме Евы. Она отложила их в сторону и долго рассматривала. — Кляченки! — небрежно заключила она. — Все три — худые клячи. Не понимаю! Неужели у тебя такой вкус? Это что, коллекция костей?

— Это дело случая. Просто судьба еще не сводила меня с такой великолепной женщиной, как ты.