Утренняя заря - [109]
Мямля! Это прозвище плотно прилипло к нему, хотя он прекрасно знал технику и неплохо разбирался в политике. Порой он неожиданно задумывался и был так неловок, что у него все валилось из рук. А все это из-за Рике, с которой он, собственно, познакомился и сблизился за одну неделю.
«А может, меня действительно ищет Рике? — мелькнула у Шаранга мысль. — Быть может, она, как и я, переживает нашу разлуку и приехала, чтобы увидеть меня. Но нужно же было ей как раз попасть на этого Видо!»
— Эй, проспись! — дернул Шаранга Чимас. — А то сейчас объявят построение — и тогда прощай, красавица! Побежали!
Обежав казарменные здания сзади, они приближались к КПП. Чимас задал бешеный темп бега, более того, на бегу он еще успел дожевать кусок жареной свинины, который он взял с тарелки Шаранга.
— А мне не попадет? — тяжело дыша от быстрого бега, спросил Шаранг.
— За что?
— За это посещение, ведь я еще не принял военную присягу.
— Спроси об этом у Видо! Он взял всю ответственность на себя… Красавица его чем-то ублажила… А вон и она! Видишь, ждет. Боже мой, цикламен, а не девушка!
И действительно, за железнодорожной линией, прислонившись к стене домика стрелочника, стояла Рике. О том, что она нездешняя, свидетельствовали модная лаковая сумка и плащ, висящий у нее на руке. Шаранг, даже увидев Рике, не сразу поверил своим глазам. А в это время, как назло, мимо проходил длинный-предлинный товарный состав, который разделил их, и Шаранг мог видеть в промежутки между вагонами одно яркое пятно цвета красного цикламена. Шарангу было неприятно, что Чимас, этот недалекий, с жирными губами Чимас, так удачно сравнил Рике с цикламеном. Она действительно как цикламен!
Видо дернул Шаранга за руку, так как тот позабыл поприветствовать его и доложить о своем приходе.
— Только на пять минут! — громко крикнул он Шарангу на ухо: очень сильным был грохот проходящего мимо состава. — И поставишь всем нам по кружке пива за это. Понял?
— Так точно! — сообразил Шаранг и козырнул.
— Тогда мотай!
Сказав это, Видо без всякого злого умысла подтолкнул Шаранга в спину, и Ференц чуть не попал под колеса последнего вагона. Даже не поняв этого, словно на крыльях перелетел он через рельсы навстречу Рике, которая от неожиданности попятилась.
— Боже мой! На кого ты похож? — произнесла она с брезгливой улыбкой, продолжая пятиться.
Но что ей мог ответить Ферко, когда на нем был рабочий комбинезон, перепачканный маслом и солидолом?!
— Работал я, — только и проговорил он.
— А шея? Почему у тебя завязана шея? Ты ранен?
— А, это чирей! — Шаранг коснулся рукой сбившегося бинта на шее. — Но уже проходит. Воротником растер. — О том, что здесь никто не дает ему каждый день чистую сорочку, как это делала мать, а также о том, что на растертое воротником место попала грязь, он не сказал. Не сказал он и о том, что чирей вскочил не один, а целый десяток чирьев покрыл его шею. Вместо этого Ферко по-мальчишески улыбнулся и почти застенчиво сказал: — Привет!
— А поцелуй? — удивленно-сочувственно улыбнулась Рике. — Разве ты меня не поцелуешь?
При этих словах Ферко наклонился к ней, зная, что стоявшие за его спиной Видо и его помощники с любопытством наблюдают за ним, и слегка коснулся губами полуоткрытых пухлых губ Рике. Руки его, которые он только что перед обедом тер песком, беспомощно висели вдоль тела — он не осмелился обнять Рике за талию.
— Что случилось? Что с тобой? — Удивленная таким холодным поцелуем, Рике оглянулась.
— Ничего не случилось, — стыдливо ответил он. — Просто… те, за спиной, смотрят.
— Ну и что тут такого? Не беда! Пусть смотрят, пока глаза не повылазят! Я твоя жена, а не какая-нибудь шлюха! — Столь грубое слово неприятно резануло слух Ферко, хотя ему и раньше не раз приходилось слышать от Рике нечто подобное. — Беда в другом! — Крылатые брови Рике взлетели вверх. — В твоей матери!
— В ма… маме? — испугался Ферко. — Что с ней?
— Она угрожает мне. Угрожает… что сначала меня лишит жизни, а потом уже себя…
— Не может быть! Она же не такая… А… почему она так говорит?
— Я захотела пойти работать, а твоя мамаша — ни в какую! Мол, мы с тобой так не договаривались.
— Это… верно.
— Ну и что? Знаешь, если я дома буду сидеть, то умру от скуки. С твоей матерью вдвоем с ума можно сойти: ей все читай что-нибудь да рассказывай, а ты же знаешь, как я ненавижу читать. А то еще хочет, чтобы я вязала. Хорошенькое дельце! Я и вязанье?! Уж лучше на панель!
— И… куда же ты хочешь пойти работать?
Вместо ответа Рике сразу же расплылась в обворожительной улыбке. Приблизив свое лицо к лицу Ферко, она шутливо потерлась носом о его нос и, мурлыкая, словно кошка, сказала:
— Не волнуйся, не туда, куда раньше хотела, не в кафе, дурачок. Я хочу стать манекенщицей.
— Манекенщицей?
— Да! — Рике гордо выпрямилась и подбоченилась. — А чем не случай? Мой дядюшка, Артур Губачи, обещал мне составить протекцию.
— Я такого не знаю.
— Как это — не знаешь? Он заведует магазином текстильных товаров в Обуде. Вернее… заведовал раньше. Теперь он работает в областном торге. Что-то связанное с рекламой. Точно. Он занимается организацией выставок мод на селе. А мне он предсказывает блестящее будущее!
Книга представляет собой оригинальную и яркую художественную интерпретацию картины мира душевно больных людей – описание безумия «изнутри». Искренне поверив в собственное сумасшествие и провозгласив Королеву психиатрии (шизофрению) своей музой, Аква Тофана тщательно воспроизводит атмосферу помешательства, имитирует и обыгрывает особенности мышления, речи и восприятия при различных психических нарушениях. Описывает и анализирует спектр внутренних, межличностных, социальных и культурно-философских проблем и вопросов, с которыми ей пришлось столкнуться: стигматизацию и самостигматизацию, ценность творчества психически больных, взаимоотношения между врачом и пациентом и многие другие.
Франтишек Ставинога — видный чешский прозаик, автор романов и новелл о жизни чешских горняков и крестьян. В сборник включены произведения разных лет. Центральное место в нем занимает повесть «Как надо умирать», рассказывающая о гитлеровской оккупации, антифашистском Сопротивлении. Главная тема повести и рассказов — проверка людей «на прочность» в годину тяжелых испытаний, выявление в них высоких духовных и моральных качеств, братская дружба чешского и русского народов.
Роман посвящен театру. Его действующие лица — актеры, режиссеры, драматурги, художники сцены. Через их образы автор раскрывает особенности творческого труда и таланта, в яркой художественной форме осмысливает многие проблемы современного театра.
От автора В сентябре 1997 года в 9-м номере «Знамени» вышла в свет «Тень слова». За прошедшие годы журнал опубликовал тринадцать моих работ. Передавая эту — четырнадцатую, — которая продолжает цикл монологов («Он» — № 3, 2006, «Восходитель» — № 7, 2006, «Письма из Петербурга» — № 2, 2007), я мысленно отмечаю десятилетие такого тесного сотрудничества. Я искренне благодарю за него редакцию «Знамени» и моего неизменного редактора Елену Сергеевну Холмогорову. Трудясь над «Выкрестом», я не мог обойтись без исследования доктора медицины М.
"Веру в Бога на поток!" - вот призыв нового реалити-шоу, участником которого становится старец Лазарь. Что он получит в конце этого проекта?