Утренний ветер - [50]
С затаенным дыханием Рудо ждал, что же будет с Мариенкой. Засмеется она или встанет и уйдет? Нет. Мариенка продолжала сидеть. Она поправила ему подушку, а ее всепонимающие глаза просили, чтобы он рассказывал дальше.
— Мне тогда еще не было шестнадцати, — продолжал сбивчиво Рудо, — а моей заветной мечтой было ловко бросать лассо, лихо скакать в прерии на лошади, словом, жить свободной, привольной жизнью. Теперь я понимаю, что стремился к ней только потому, что у меня было тяжелое детство. Затем я попал в исправительный дом…
— Вас там наказывали, Рудо? — спросила она с сочувствием.
— Нет, но объясняли, какая это глупость мечтать об американских прериях. В ремесленной школе у меня тоже были товарищи не из лучших, — он вздохнул (чувствовалось, что ему тяжело говорить). — А потом работа мне не нравилась, скучная, однообразная, да и не доверяли мне. Судимый, как никак. Поэтому я иногда и пил, Мариенка. Честное слово, иногда…
Мариенка слегка дотронулась до его руки и потом как бы извиняясь сказала:
— Смотрю, нет ли у вас температуры. Нет, — покачала она головой, и брови ее сдвинулись.
«Что я делаю? Что я делаю? — думала она, упрекая себя. — Зачем я сюда пришла? Что скажет Штефан?»
Она не находила ответа, но потом все же его нашла: ведь Рудо для нее не просто знакомый. Он храбро вступил в единоборство с врагом. Да, с врагом. Кто же другой может портить технику? Такие вещи не делают из озорства.
Она поспешно посмотрела на часы и, протягивая ему руку, сказала:
— Мне уже надо идти.
— Спасибо, что пришли, — шепнул ей Рудо, — ведь у меня нет никого.
Мариенка ответила, что, возможно, она еще придет, правда, не знает, успеет ли, так как у нее намечается учет. Но внутренне она чувствовала, что больше не придет. Так будет лучше всего. Иначе как она посмотрит Штефану в глаза?
«Но ведь мы еще ничего друг другу не обещали, — шептал в ней какой-то голос. — Мы со Штефаном только друзья, комсомольцы, правда, два последних вечера он целовал меня на прощание».
Когда Мариенка ушла, Рудо взял конверт и принялся читать записку. Она показалась ему странной и не совсем понятной.
«Дружище Рудо! Рад, что ты жив! Жизнь, оказывается, самый лучший учитель. Прошлое, выходит, не только хватает нас за ноги, как я раньше фигурально говорил, вспоминая о преследующей меня тени отца. Тебя же оно и вовсе хотело отправить на тот свет. Для меня это тоже большой урок. Выздоравливай в темпе!
Спешу выполнить задание Штефана. А какое — узнаешь скоро сам.
Твой друг Тоно,
бывший закоренелый скептик и меланхолик,
а ныне прозревший человек».
Осознать в таком состоянии, что произошло с Тоно, у Рудо не хватило сил: сказывалась большая слабость. Единственно, что он понял — случилось что-то хорошее.
Повязка соскочила у него на губы и прикрыла спокойную улыбку. Он уснул. Спал он крепко, без снов, а когда проснулся, в палате уже сгущалась тьма. Рудо лежал тихо, как будто бы все еще находился в полуобморочном состоянии. Вдруг он услышал какие-то голоса.
— Кооператив обойдется и без меня, — проговорил чей-то бас. — Недели три пролежу, пока трещина на кости не зарастет. А на своем приусадебном участке я уже все сделал…
Более высокий голос, видимо, принадлежащий молодому человеку, перебил его:
— А я, наоборот, не хотел идти в больницу. Палец себе раздробил. Какая же это нетрудоспособность! Поэтому я психую, как черт. Мы хотим обогнать третий цех, понимаете?
— Вы только обгоняете, а косу нигде не найдешь. Нам без хорошей косы, как без рук. Комбайн на гору не вскарабкается, да и косарю, чтобы удержаться там на лугу, ботинки с гвоздями нужны.
— Мы делаем не косы, а шарикоподшипники, — ответил ему другой голос. — Это тонкая работа, здесь надо мозгами шевелить. Я сам внес предложение, как скорее отшлифовывать кольца.
— Чего уж там придумывать, — сказал недовольно бас и закашлялся.
— А почему бы нет? В нашей комсомольской организации каждый третий — рационализатор.
— Вот если бы вы косы делали…
— Спрашивайте, папаша, в другом месте. Мы можем вам дать только шарикоподшипники для машины. У вас она есть?
— Где уж нам!.. Хотя Гарвай, мой сосед, уже заимел «Шкоду». Ему легче, зверюге. Шикарно она у него гудит, шикарно. Выйдет он во двор, сядет за руль — и давай гудеть. Прелесть!
Минутку помолчали, потом снова заговорил бас:
— Наш сосед спит, как убитый. Он работает вместе с Валко — моим свояком. Так Валко рассказывал, что этот парень хотел поймать какого-то бандита, а тот ударил его промеж глаз.
— Знаю, это Главач. У нас на собрании был секретарь парткома, очень хвалил его.
— Смелый парень, ничего не скажешь.
— К нему снова приходили двое, но врач не разрешил его будить. Среди них был Мишо Бакош, профсоюзник. Сердился, что его уже второй раз не пускают. А еще приходил какой-то почтенный человек — не то ученый, не то артист. Тоже не пустили. Просил передать букет маков.
«Крчула!» — радостно подумал Рудо.
Между тем бас со вздохом продолжал:
— Ничего не попишешь: здоровье прежде всего.
— Да… В прошлом году у нас один умер: перенес грипп на ногах. Он вел фотокружок. Знаете, после работы мы учились фотографировать. Есть у нас еще хоровой кружок при заводе и читательский…
В романе словацкого писателя рассказывается о событиях, связанных со Словацким национальным восстанием, о боевом содружестве советских воинов и словацких повстанцев. Герои романа — простые словаки, вступившие на путь борьбы за освобождение родной земли от гитлеровских оккупантов.
Все, что казалось простым, внезапно становится сложным. Любовь обращается в ненависть, а истина – в ложь. И то, что должно было выплыть на поверхность, теперь похоронено глубоко внутри.Это история о первой любви и разбитом сердце, о пережитом насилии и о разрушенном мире, а еще о том, как выжить, черпая силы только в самой себе.Бестселлер The New York Times.
Из чего состоит жизнь молодой девушки, решившей стать стюардессой? Из взлетов и посадок, встреч и расставаний, из калейдоскопа городов и стран, мелькающих за окном иллюминатора.
Эллен хочет исполнить последнюю просьбу своей недавно умершей бабушки – передать так и не отправленное письмо ее возлюбленному из далекой юности. Девушка отправляется в городок Бейкон, штат Мэн – искать таинственного адресата. Постепенно она начинает понимать, как много секретов долгие годы хранила ее любимая бабушка. Какие встречи ожидают Эллен в маленьком тихом городке? И можно ли сквозь призму давно ушедшего прошлого взглянуть по-новому на себя и на свою жизнь?
Самая потаённая, тёмная, закрытая стыдливо от глаз посторонних сторона жизни главенствующая в жизни. Об инстинкте, уступающем по силе разве что инстинкту жизни. С которым жизнь сплошное, увы, далеко не всегда сладкое, но всегда гарантированное мученье. О блуде, страстях, ревности, пороках (пороках? Ха-Ха!) – покажите хоть одну персону не подверженную этим добродетелям. Какого черта!
Представленные рассказы – попытка осмыслить нравственное состояние, разобраться в проблемах современных верующих людей и не только. Быть избранным – вот тот идеал, к которому люди призваны Богом. А удается ли кому-либо соответствовать этому идеалу?За внешне простыми житейскими историями стоит желание разобраться в хитросплетениях человеческой души, найти ответы на волнующие православного человека вопросы. Порой это приводит к неожиданным результатам. Современных праведников можно увидеть в строгих деловых костюмах, а внешне благочестивые люди на поверку не всегда оказываются таковыми.
В жизни издателя Йонатана Н. Грифа не было места случайностям, все шло по четко составленному плану. Поэтому даже первое января не могло послужить препятствием для утренней пробежки. На выходе из парка он обнаруживает на своем велосипеде оставленный кем-то ежедневник, заполненный на целый год вперед. Чтобы найти хозяина, нужно лишь прийти на одну из назначенных встреч! Да и почерк в ежедневнике Йонатану смутно знаком… Что, если сама судьба, росчерк за росчерком, переписала его жизнь?