Утраченное время - [134]

Об этом Лорейн информировал Галифакса каблограммой, которая поступила в Форин Оффис в И часов вечера по британскому времени.

В 4 часа 45 минут утра по центральноевропейскому времени 1 сентября немецкий линкор «Шлезвиг-Гольштейн» вошел в гавань Данцига и открыл огонь из всех своих крупнокалиберных орудий по польскому гарнизону на Вестерплятте.

Внутри самого города, напротив здания, где размещалась резиденция верховного комиссара, была воздвигнута трибуна, разукрашенная флагами со свастикой. Из-за трибуны нацистские подразделения хеймвера открыли огонь по служебным помещениям польского комиссара в Данциге и стреляли до тех пор, пока через полчаса из помещения не вышли с поднятыми руками служащие во главе с комиссаром Ходацким.

Только у здания польской почтовой службы, где служащие забаррикадировались, было оказано некоторое сопротивление. Беспорядочный огонь по ним в течение двенадцати часов и несколько тяжелых снарядов, выпущенных из немецкого полевого орудия, заставили поляков в конце концов сдаться.

К исходу второй половины дня Данциг стал немецким. Из громкоговорителей, развешанных на фонарных столбах, неслись воинственные мелодии нацистского гимна «Хорст Бессель», на улицах началось праздничное веселье. Юноши и девушки в форме хеймвера впервые почувствовали привкус крепкого местного напитка — пива с ликером «Данцигер голдвассер».

У гавани, укрепившись на Вестерплятте, поляки удерживали свои позиции ¹. Но вскоре не только корабельная артиллерия, но и пикирующие бомбардировщики появятся здесь, чтобы смять их.

На 4 часа 45 минут утра было назначено вторжение сухопутных войск по всей польской границе, а в воздухе — воздушное наступление люфтваффе.

Сверив часы, танковые дивизии 19-го армейского корпуса ринулись через границу в точно указанное время. Командир корпуса несся в полугусеничной машине 3-й танковой бригады. Он приказал, чтобы в первой фазе вторжения не открывали огня до тех пор, пока не будут видны, цели; тем не менее дело чуть было не закончилось непоправимым для командира несчастьем. Нервничавшие артиллеристы 3-й танковой дивизии решили, что слышат шум подходящего противника, и в тумане открыли сумасшедшую стрельбу. Их первый снаряд упал в пятидесяти ярдах впереди машины генерала, второй — в пятидесяти ярдах позади.

Водитель быстро съехал в канаву, у бронемашины разорвалась гусеница; генерал побежал в сторону артиллерийских позиций, осыпая проклятиями артиллеристов, которые продолжали пальбу, не видя целей.

Спустя полчаса генерал уже сидел в другой бронемашине, а еще через двадцать минут он со своими танками вошел в соприкосновение с противником на первой линии обороны. Полученный им приказ требовал наступать к реке Висле, чтобы окружить польские войска внутри «коридора». Для осуществления этой задачи выбор руководителя был удачным не только потому, что то был блестящий генерал, но и потому, что он превосходно знал эти места. К восьми часам утра он уже вел ожесточенный бой на подступах к небольшому польскому городу Гросс-Кло-ния. Город и единственный замок в нем некогда принадлежали прадеду генерала, здесь был похоронен его дед, здесь родился его отец и здесь провел ранние годы своего детства и сам генерал. Генерала звали Гейнцем Гудериа-ном.______

¹ В условиях подавляющего превосходства противника, грубейших просчетов, а затем позорного бегства буржуазных правителей Польши польский народ понес огромные потери, но сумел нанести большой урон врагу. Героическая оборона Вестерплятте, Варшавы и Модлина, Хеля и Гдыпп навечно останется символом мужества и стойкостп польского народа. — Прим. ред.

Мост через Вислу в нижнем ее течении у города Тчев (Диршау) на подступах к территории «вольного города» Данциг имел важное значение для немцев, и поляки знали это.

Захватив мост, вермахт при желании мог свободно вырваться в «вольный город» и «коридор», поэтому все подступы к мосту еще многие недели назад были заминированы и охранялись небольшим отрядом отборных польских войск. Капитан, руководивший охраной моста, был уверен, что сумеет удержать за собой подступы к мосту при любом нападении до тех пор, пока мост не будет взорван, независимо от того, с какой стороны последует нападение.

Однако капитану и в голову не пришло, что нападение может быть осуществлено с воздуха. В 6 часов утра 1 сентября он услышал шум моторов нескольких низко летевших самолетов. Сначала он подумал, что это польские самолеты, однако очень скоро понял, что шум моторов слишком характерен для современных самолетов, чтобы считать их польскими. Но если это были немецкие самолеты, то что они намеревались предпринять? Разумеется, нацисты не будут бомбить мост, в котором они сами так остро нуждаются.

Вдруг в барак вбежал один из солдат, и почти одновременно с этим капитан услышал стрельбу из автоматов со стороны полей у реки. «Капитан! — кричал солдат.— Они падают на нас сверху! Парашютисты! Появились, чтобы захватить мост!»

Офицер нажал на кнопку, чтобы объявить общую тревогу, и, когда завыла сирена, бросился к мосту, скрытому в тумане.

Полякам, оборонявшим мост, повезло: парашютисты выбросились довольно далеко от моста. Оборонявшиеся удерживали свои позиции у моста более часа, но к 7 часам 30 минутам немцы прорвали их оборону. Сквозь клубы дыма и тумана капитан увидел первые четыре фигуры в серо-зеленой форме, бежавшие по мосту и на ходу стрелявшие из автоматов. Дальше виднелось тело убитого польского солдата, распростертое у барака. Это означало, что взрывное устройство уже захвачено противником.