Утка с яблоками - [14]

– Девятнадцать.

– В дочери тебе годится! – кипятилась Таня. – Совесть поимей!

– Брось, – вступился Кирилл. – Девочек нынче нет. Думаешь, она молоденькая, наивная, а у нее уже столько мужиков побывало, что тебе и не снилось!

– Молчал бы уж, специалист по женской части! – не сдержав злобу, огрызнулась на мужа Таня. Год назад они чуть было не развелись как раз по этой причине.

– Знаешь, Антоха, – заметил Слава, – если бы мою Машку какой-нибудь старый козел…

– Это я старый козел?.. – взвился Антон.

– Так-то не старый, но для этой Кати… – подал голос Сергей.

– Ты ведь ее бросишь, как и других, – гнула свое Таня. – Попользуешься, и адью! Ты ведь иначе не умеешь!

– А не пошли бы вы все! – рассердился Антон, и, кинув мимо банки окурок, вернулся в квартиру.

В гостиной было пусто, грязные тарелки исчезли со стола. В сердцах он налил полную рюмку водки, опрокинул в рот, зажевал маринованным огурчиком, подумал, еще раз налил и снова выпил.

Чего они из него монстра лепят? Ладно, Танька – обижена, что подругу ее забраковал, а мужики-то? Тот же Серега! Славка старым козлом обозвал, друг, называется… Может, успокоить их, сказать все, как есть?

В комнату вошла Катя с чистыми тарелками. Он принял стопку из ее рук и поставил на стол.

– Потанцуем?

– Музыка неподходящая, – кивнула она на телевизор, где, напыжившись, извлекал из груди звуки Соткилава.

– Плевать! – раззадорился Антон, берясь за ее талию.

Катя заметно вздрогнула, но покорно положила руки ему на плечи. Они закачались не в такт музыке.

– Ты не обиделась, что я тебя представил своей девушкой?

Она молча пожала плечами. На самом деле ей было даже лестно.

– Понимаешь, – принялся он объяснять, – я всегда один приходил, а мои друзья – они постоянно о моем благе заботятся, пытаются подсунуть кого-нибудь. Вот Танька мечтала, чтобы я с ее сослуживицей сошелся. А я не сошелся. Не понравилась мне ее Верка. А ты нравишься, – завершил он вполне искренне.

– Правда? – доверчиво вскинула она глаза.

«Притормози, Антон, – одергивал его еще не потерявший разум внутренний голос. – А то выйдет именно так, как Танька предсказывает. Девчонка через десять дней уедет…»

Но губы уже потянулись к губам, и задержались там. Катя не противилась, свежий вкус водки не показался ей неприятным. Поцелуй прервал возглас Сергея:

– Э, да здесь танцуют! И даже без музыки.

И правда, экран уже оккупировали новые русские бабки.

Серега подошел к столу, поинтересовался:

– Катенька, винца? А тебе, Тоха, водку, коньяк или виски?

– Водку, – кивнул Антон.

Тут подкатила остальная компания. Выпили вместе. Затем, пощелкав пультом, нашли программу с танцевальной музыкой нон-стоп. Танцы перемежали тостами. Больше всех и в том и в другом усердствовал Антон. Танцевал он только с Катей, обнимал ее, целовал, не стесняясь. Часа через два Катя поняла, что Антон еле держится на ногах. Не зная, как вести себя в подобной ситуации, она глазами попросила помощи у хозяйки. Лена кивнула, оторвалась от Сергея, с которым танцевала, подняла с дивана мужа и отправила ловить машину.

– Поймаешь, звякни, а мы пока его оденем.

Антон сопротивлялся, желал сам натягивать ботинки и куртку, но получалось у него плохо, потому что он все время отвлекался на Катю, лез целоваться.

– Кать, ты не думай, он не пьяница, – извинялась за друга Лена, заматывая шарф на Антоновой шее. – Я первый раз его таким вижу. С чего это он на водку перешел? Обычно виски потихоньку потягивает. С виски так не развозит. Может, Славке с вами поехать?

– Нет, спасибо, – отказалась Катя, не желая портить людям праздник, но при этом вовсе не уверенная, что справится самостоятельно.

Тут Славка позвонил, что поймал частника.

– Заплати вперед, Антон лыка не вяжет, – приказала мужу предусмотрительная Лена.

Антон покорно поднялся, и вдвоем они помогли ему добраться до лифта. Катя попрощалась с хозяйкой, та напутствовала ее пожеланием спокойной ночи.

В машине Антон склонил голову, задремывая. Катя принялась его тормошить. Встрепенувшись, он в удивлении огляделся.

– Это мы домой, что ли, едем? Зачем? Разве уже утро?

– Утро, утро, – откликнулся водитель. – Пятый час.

– Я же с ребятами не попрощался – назад поворачивай!

– Ты попрощался, – успокаивала его Катя. – Со всеми попрощался.

– Катюша… – вновь потянулся к ее губам Антон и не отрывался, пока машина не остановилась.

Он целовал ее и в лифте, а едва вошли в квартиру и скинули куртки, потянул за руку в сторону спальни.

Сама немного пьяная, разгоряченная его поцелуями, Катя позволила раздеть себя и не сопротивлялась неуклюжим торопливым ласкам, когда он увлек ее в постель. Повинуясь натиску, она покорно раздвинула ноги, зажмурилась: все, сейчас это произойдет. Что-то большое, похожее на горячий поршень, осторожно вошло в нее, замерло, будто осваиваясь, затем ринулось вглубь, причиняя боль. Отступило и вновь ринулось. Прикусив губы, она едва сдерживала крики от боли при каждом толчке. Протрезвевшее сознание советовало вывернуться, прекратить мученье, и само же отвечало: поздно, уже поздно. И тут мученье кончилось. Углубившись до предела, поршень будто затрепетал и замер. Антон тоже перестал двигаться, застыл на вытянутых руках и через несколько секунд рухнул, придавливая Катю своим весом и шумно сопя в ухо. Расслабленный, почти спящий, он оказался ужасно тяжелым, и Катя пошевелилась под ним, пытаясь освободиться. Полностью освободиться не удалось. Антон сполз на бок, и там, где минуту назад сновал настырный поршень, стало пусто, зато на ее бедра опустилась тяжелая нога. Он что-то пробормотал ей в ухо и задышал размеренно. Заснул.