Утешение в дороге - [58]

41. Гавань

Я стояла на перроне, как на краю кратера, и дорожная песенка Майко звучала у меня в голове: «Беги быстрее…». Но было слишком поздно.

В ночи, одиночестве, без «ящерки».

Прошли минуты, еще полчаса. Не знаю. В конце концов я ушла с перрона и снова спустилась по пандусу. Охранник испарился. Я увидела ярко освещенный многопалубный корабль, уходящий в море без меня. Я осталась на берегу призраком, тощим и темным, бесшумным в своих кроссовках. Я скользнула тенью вдоль стен, чтобы никто меня не увидел. Но вокруг никого и не было. Я не знала, куда иду в темноте. Я прошла необитаемый блокпост, пересекла пустынную парковку. Я побрела по тропинке вдоль обочины и уселась на пятачок гладкой земли, лицом к морю. Над головой горбились темные тучи. Вышел полумесяц. Накренился, как будто готовился упасть с неба.

Время шло.

Подкрадывался рассвет.

Море казалось неподвижным. Но вот постепенно стали оживать цвета. Розовые, зеленые, красные и оранжевые мячики запрыгали в воде. Я вернулась в Девон, и мы с Майко стояли в гавани и смотрели на море.

– Что это, Майко? – спросила я. – Такие штуки, как шары, плавающие в воде?

– Это буи, Холли.

– Бои? Как мальчишки?

– Нет. Буи. Б-У-И. К ним привязывают лодки.

Я нахмурилась.

– Почему же они не уплывают в море?

Майко засмеялся.

– Они закреплены цепями. И якорем, наверное.

– Немного похожи на меня, Майко.

– Да. Немного на тебя, немного на меня. Может, нам нужны эти цепи, людям вроде нас, Холли.

– Нет, не нужны, Майко. Нам не нужны цепи. Нам нужна свобода, тебе и мне. Свобода.

Буи скользили, как миражи, по тихой темной воде. Один из них напомнил мне кроваво-оранжевое солнце, что зависало над валлийским холмом, когда мы мчались на байке. Я увидела Грейс – кошачьей походкой она двигалась по пирсу, как по подиуму, и ее бедра раскачивались, как маятник. Я улыбнулась, но картинка исчезла. Я уставилась на свои коленки и обхватила их руками, потому что они были теплыми и настоящими. Я забылась.

Дневной свет стал ярче. На зеленом утесе проступили дома и сараи, где-то взревел мотор. Я оглядела клочок земли под собой и обнаружила, что сижу на краю мозаичной плиты с надписью:

Французское вторжение в Фишгард 1797

На берегу появились люди, лодки и лес рук, и я смотрела, как один человек тащит другого из лодки, протягивая ему длинный шест. Но потом я догадалась, что на самом деле он протыкает врага копьем.

Я встала, голова закружилась. В моем сознании копье сочилось не кровью, а яичным желтком. «Терпеть не могу, когда желток растекается, Бридж». Пошатываясь, как пьяная, я поплелась по узкой полоске дамбы. Призрак среди волн.

«Холли Хоган, возьми себя в руки».

Я больно ущипнула себя за запястье.

Я добралась до конца дамбы и посмотрела на море. Утро вступило в свои права, солнце взошло у меня за спиной, и море засверкало.

«Холли Хоган, не вешай нос».

Далеко в море я увидела темную точку. Она приближалась. И на глазах вырастала в корабль. Он возвращался в порт, как старый друг. Чайки кружили над ним. Паром причалил. Гавань ожила. Машины выезжали из трюма корабля. Потом появились другие машины. Они тянулись по шести длинным полосам. Большинство полос было выделено для легковушек, но одна предназначалась для грузовиков. Все занимали очередь на погрузку. Я наблюдала, стоя в сторонке.

Холли Хоган, подумала я. Ты отправляешься в Ирландию на свой страх и риск.

Я подошла ближе к машинам. Люди садились и выходили, покупали напитки, болтали, прогуливались. Морские птицы прыгали по камням и водорослям. Солнце слепило глаза. Из машин доносились звуки радио, какие-то классические мелодии вперемешку с попсой. Некоторые автомобилисты устраивали пикник на берегу. Кто-то сидел в машине и тупо ждал посадки. Одни спешили в туалет, другие бродили кругами, скучая.

Табличка гласила, что паром отходит в девять.

К 8.15 все полосы были забиты машинами.

Хлопали дверцы. Люди шастали туда-сюда.

В воздухе разливалось ожидание.

И тогда у меня появился план.

42. Взаперти

И вот я возвращаюсь к тому, с чего начала свой рассказ.

Легким ветерком я проношусь вдоль ряда машин, подмигивая любопытным чайкам, чтобы никто не догадался, что мне позарез нужно попасть на борт. Мне все равно, поймают меня или нет. Я – сама Мисс Пофигистка. Именно такие типы наиболее опасны. Лучшие грабители банков – те, кто, не раздумывая, стреляет в кассиров и плюет на всех, даже на себя. Вот и я была такая же в то утро, в ярком свете у воды. Нахальная Солас. Холли Крепкий Орешек. Трим-Неприятность – ничто по сравнению со мной.

Парик шептал мне на ухо: «Иди, Холл. Ты справишься».

И, когда я увидела синий внедорожник с широко открытыми дверями и могитов-недотеп, как будто судьба окликнула меня по имени. В мгновение ока я оказалась внутри, под кучей пальто. И могиты вернулись, но не увидели меня сзади. Они были слишком увлечены спорами о форс-ма-жоре. Даже когда с головы слетел парик, удача не отвернулась от меня, и контролер не заметил ничего подозрительного. А потом загрохотали колеса по трапу, зазвучали голоса, колокола, захлопали двери, и, хотя я пряталась под грудой пальто, все равно чувствовала, как низко нависают трубы и где-то глубоко в недрах корабля вращается двигатель,