Утешение в дороге - [55]

Я останусь здесь на…все…гда… Я останусь здесь на…все…гда… На…все…гда…

В какой-то момент я поняла, что поезда не будет. Ни сейчас, ни когда-либо. Я подошла к краю платформы. Поезд существовал где-то в другом месте, не здесь. Но я продолжала ждать, как если бы это была моя судьба, а я – обреченная.

Я могла бы спуститься и лечь на дорогу, устроившись на тех деревяшках, которые называют шпалами. И уснуть

на шпалах. Спать… спать… на… шпалах… шпа…шпа…шпа…лах.

Мне стало страшно, и я ущипнула себя. Подумать только: еще немного – и я бы упала на рельсы. Поезд промчался бы, оставив от меня мокрое место, только я бы уже не узнала об этом. Я больше никогда и ничего не узнала бы.

Я продолжала расхаживать по платформе, как призрак.

Вдалеке послышался гул. Поначалу я решила, что это гром. Потом вспомнила старые поезда из фильмов, окутанные паром, вырывающимся из-под колес. Я прислушалась. Шум прекратился, и я подумала, что мне померещилось.

Но нет. Вот опять.

Красный свет сменился зеленым. Ток с шипением бежал по рельсам. Я вгляделась в темноту и увидела огоньки – аккуратные светящиеся квадратики на теле длинной змеи, вынырнувшей из-за поворота. Они приближались.

Он не остановится, подумала я.

Мимо пронесся вагон. Первого класса – с причудливыми лампами и занавесками на окнах и проблеском женщины с книгой в руках. Не похоже, чтобы он останавливался, разве что чуть замедлил ход. Но тут заскрипели тормоза. Мимо прошел еще один вагон, потом еще один. Поезд остановился рывком и задрожал, как будто замерз еще сильнее, чем я.

Я слышала, как хлопнула дверь где-то спереди, но возможно, это призрак сошел с поезда, потому что я никого не увидела. Я стояла на другом конце платформы, лицом к большой металлической дверной ручке, как будто не случайно остановившейся передо мной, как подарок на мой день рождения.

Прикоснусь к этой ручке – и она исчезнет, потому что это поезд-призрак, подумала я. Но все-таки дотронулась до нее. Она оказалась твердой на ощупь, настоящей. Я нажала на нее. Тяжелая дверь открылась.

В вагоне было темно, и пахло сырым картоном. Теплый воздух окутал меня, затягивая внутрь. Я поднялась и закрыла дверь, стараясь не хлопнуть. В следующее мгновение поезд мягко заскользил вперед. Платформа осталась позади, одна, как танцовщица без партнера в том саду.

39. Поезд мечты

Я забилась в угол коридора, зная, что, если меня поймают – мне конец. Тюрьма. Хлопанье дверей, лязг замков, тишина, никаких «спокойной ночи». В тот раз, когда я сбежала на поезде, мне удалось добраться лишь до Ист-Кройдона, а потом пришлось сдаться, потому что буйная пьяная компания страшно напугала меня. Тогда я угодила прямиком в изолятор на 28 дней. Буйные алкаши имеют привычку шататься по вагонам, это факт. Но пока я никого не видела. Разве что темные тени бегали по полу, стенам и потолку под равномерный стук колес и шум двигателя. Может, я вообще единственный пассажир этого поезда. Может, и машиниста нет. Может, поезд идет сам по себе. Я и поезд мечты, спешащий исчезнуть с лица земли.

Но вот подошел человек в бейсболке. Я застыла. Сразу бросилось в глаза, что он ирландец, но не знаю, как я угадала. В памяти ожили картинки далекого ирландского прошлого с лицами людей на улице – мужчин, отдыхающих на мосту, женщин, толкающих детские коляски. Лица были такие же, как у него, и от них веяло домом. Мужчина кивнул и подошел ко мне, и я заметила, что глаза у него красные, воспаленные. Не пьяный, просто хотел спать, как и я. Он разрушил заклятие.

– Свободно? – спросил он.

Я подумала, что он имеет в виду проезд.

– Бесплатно?

– Туалет? – Он говорил с акцентом. Сва-бадна. Тай-лет. – Он показал жестом, и я обнаружила, что стою у двери туалета с табличкой: СВОБОДНО.

Я улыбнулась.

– Да. Конечно.

Я посторонилась, и он зашел в кабинку. Я двинулась в ту сторону, откуда он пришел, перешагивая через шаткую сцепку между вагонами. Двери раздвинулись, и я оказалась в длинном вагоне. Тут и там сидели люди, их было немного. Двое бормотали. Один храпел. На полу валялись пластиковые кофейные чашки, пустые. Женщина обнимала маленького мальчика, который спал, уткнувшись ей в подмышку, и, хотя ему было лет шесть или около того, в нем, как и в том парне в бейсболке, угадывался ирландец с большой буквы «И». Он спал с приоткрытым ртом, ресницы трепетали, на носу проступала россыпь веснушек. Мама читала, позевывая, стараясь не шевелиться, чтобы не разбудить сына. Она подула на его волосы, смахивая челку с глаз, и улыбнулась ему как своему бесценному сокровищу. Она не заметила, как я прошла мимо, потому что находилась в совершенно другом мире.

Может быть, они как раз реальные, мелькнуло в голове. А призрак – я.

Меня как будто не существовало, судя по тому, что никто не замечал моего присутствия.

Трим, бывало, рассказывал, как это прикольно – ездить «зайцем» в поездах. Перемещаешься по вагонам, скрываясь от контролера, а если запахнет жареным, запираешься в туалете. Он говорил, что объехал так всю Англию, вплоть до Ньюкасла, где его младший брат жил в приемной семье, и до Грейвзенда, где жил его настоящий отец и где все еще хуже, чем кажется. И эти путешествия обошлись ему бесплатно. Сначала, как учил он, проходишь билетный контроль, прикидываясь панически испуганным ребенком, отставшим от мамы. Потом садишься в поезд и там уже бегаешь по вагонам от контролеров. Потом ты выходишь и говоришь, что твоя мама уже прошла через контроль со всеми билетами, и показываешь на женщину, которая уходит с выводком детей. Если верить Триму, эти сказки все принимают за чистую монету. Впрочем, я бы не стала доверять Триму, Мистеру-Рожденному-в-Самолете.