Устройство и его дубль - [8]

— Я пью кофе, — проворчал Коглен. — Присоединяйтесь.

Он вытащил еще чашку и налил гостю кофе. У него появилось странное ощущение, что Галиль наблюдает за ним с каким-то непонятным дружелюбием.

— У меня для вас письмо, — весело сообщил турок.

Он передал Коглену конверт. Внутри оказалось уведомление на английском языке, аккуратно отпечатанное, насколько мог судить Коглен, на бланке министерства полиции. Официально министерство располагалось в Анкаре, а не в Стамбуле, однако неофициально оставалось там, где находилось средоточие преступного мира, — в более старом городе. Подпись была очень разборчивая. Она принадлежала члену кабинета министров, никак не меньше. В уведомлении говорилось, что по просьбе американского гражданина мистера Мэннерда лейтенанту Галилю было приказано побеседовать с мистером Когленом по делу, которое мистер Коглен считал необычайно серьезным. Его автор также заверял мистера Коглена в том, что лейтенант Галиль пользуется полным доверием министерства, убежденного в его компетентности и способности к сотрудничеству.

Коглен поднял на него недоуменные глаза.

— А я-то счел вас подозрительным типом! — сказал Галиль. — Но вы совершили то, что подозрительный тип ни за что бы не сделал — с самого начала позвонили в полицию. Потому что посчитали подозрительным меня! — Он фыркнул. — А сейчас, если у вас все еще остались сомнения, я могу доложить начальству, что вы желаете разговаривать только с лицом более высокого ранга. Но нелегко будет убедить кого-то еще принять это дело всерьез! Или заняться им в столь же дружелюбной манере, принимая во внимание предполагаемую угрозу жизни мистера Мэннерда и мою относительную уверенность в том, что вы пока что, — он слегка улыбнулся, — не имеете никакого отношения к этой угрозе.

Коглен тоже подумал об этом.

— Это уму непостижимо! — возмутился он. — Стоило мне рассказать Мэннерду обо всем вчера вечером, как с ним чуть было не произошел несчастный случай, а у третьего лица, которое присутствовало при этом, хватило наглости предостеречь меня…

Галиль весь подобрался. Вскинул руку.

— Как все произошло?

Коглен нетерпеливо рассказал о том, как Мэннерд поскользнулся на лестнице.

— По всей видимости, это было совпадение, — закончил он. И добавил оправдывающимся тоном: — Что еще это могло быть?

— И правда, — согласился Галиль. — Что вы думаете о доме номер восемьдесят по улице Хусейна? — спросил он вдруг. — Вы были там вчера вечером.

Коглен пожал плечами. Они вчетвером: Мэннерд, Лори, Аполлоний Великий и Коглен — забрались в глубь района Галата и обнаружили загадочный дом на узенькой, извилистой и зловонной улочке. Это оказалось грязное, немыслимо древнее строение, в котором не было ни единой живой души. Когда шофер отыскал нужный адрес, вокруг дома толпились оборванцы, с любопытством глазея на полицейское оцепление. Галиль сам вышел спросить приехавших, что им нужно. Потом они всем скопом отправились в гулкое безлюдное здание и поднялись в пустую заднюю комнатку на втором этаже.

Вид и запах этой комнаты до сих пор преследовали Коглена. Дом пустовал уже много лет. Он был таким старым, что каменные плиты пола на первом этаже давным-давно раскрошились, и поверх них положили широкие растрескавшиеся доски, которые сами уже успели износиться. В ступенях, ведущих на второй этаж, ноги бесчисленных поколений жильцов вытоптали углубления. В доме жили запахи. Жила плесень. Жила беспросветная нищета и следы запустения, которое длилось, казалось, тысячу лет. Жила паутина и грязь. Там можно было найти все признаки упадка, и все же каменные притолоки покрывал резной узор, сделанный в те времена, когда рабочие были ремесленниками и потому отчасти выполняли работу художников. А в одном месте на восточной стене штукатурка была сырой. Размытое квадратное пятно размером полтора на полтора фута, примерно в ярде над полом, влажно поблескивало.

Коглен нахмурился, и это не ускользнуло от проницательного взгляда Галиля.

— В комнате ничего нет. Она пуста. Никакого «устройства», обещанного книгой Дюваля.

Галиль заметил мягко:

— Книга была написана в двенадцатом столетии. Неужели вы ожидали найти что-нибудь в этой комнате, спустя столько лет, после стольких ограблений… После двадцати поколений людей, которые жили в ней?

— Я руководствовался лишь книгой Дюваля, — с некоторой иронией ответил Коглен.

— Вы думали о том влажном пятне, да?

— Я не понимаю, откуда оно, — признался Коглен. — Оно… странное. Холодное.

— Возможно, это и есть то самое устройство, — сказал Галиль. И добавил с легким укором: — После того как вы уехали, я ощупал его — по вашему примеру. И едва не отморозил себе руки. Потом я накрыл это пятно одеялом, и на нем образовался иней!

— Это неосуществимо без морозильной установки, а о ней не может идти и речи! — нетерпеливо прервал Коглен.

Галиль поразмышлял над его словами.

— И все же он образовался.

— Интересно, морозильную установку можно назвать «устройством»? — вслух подумал Коглен.

Турок покачал головой.

— Это очень странно. Я узнал, что в той комнате на штукатурке всегда было пятно, и оно всегда было мокрым. Его считали магическим, и о доме ходила дурная слава — это одна из причин, по которой он пустует. Этой легенде по меньшей мере шестьдесят лет. Так давно еще не было маленьких морозильных установок. Может это быть еще одним необъяснимым фактом в нашем деле?