Устройство и его дубль - [6]

— Сегодня у меня было двое посетителей, — сказал Коглен, — которые, похоже, пользовались вашей неоплатонистской магией. — Он обернулся к Мэннерду. — Кстати говоря, сэр, они сообщили, что я, вероятно, собираюсь вас убить.

Мэннерд поднял на него изумленные глаза. Это был крупный мужчина, дочерна загорелый и явно способный позаботиться о себе.

— Нож, пуля или яд, Томми? — поинтересовался он. — Или ты предпочтешь циклотрон? Давай-ка поподробнее.

Коглен начал рассказывать. Сейчас, в его собственных устах история об изнуренном Дювале и скептически настроенном Галиле показалась ему еще более дикой, чем прежде.

Мэннерд слушал. Подали закуски. Потом суп. Коглен рассказывал очень осторожно и сильно разозлился, когда поймал себя на том, что объясняет, насколько невероятно, чтобы эта история оказалась выдумкой. И все же он умолчал о той самой строке, которая сильнее всего тревожила его.

Мэннерд, слушая, пару раз фыркнул.

— Остроумно! — заметил он, когда Коглен закончил. — Как, по-твоему, они это сделали и что им нужно?

Аполлоний утер губы и самый верхний из своих подбородков.

— Мне это не нравится, — сказал он серьезно. — Совсем не нравится. О, книга, отпечатки пальцев и надпись — все это можно подделать. Помню, как-то раз в Мадриде я… впрочем, это неважно. Они любители и потому могут быть опасны.

— Думаю, Томми раскусил бы грубую подделку, — заявила Лори. — И мне кажется, он рассказал нам не все. Я давно его знаю. Он что-то недоговаривает.

Коглен вспыхнул. Способность Лори читать его мысли была просто сверхъестественной.

— Там была еще одна строчка, о которой я не рассказал, — признался он. — Она не имеет смысла ни для кого, кроме меня, — и я никогда никому об этом не говорил.

Аполлоний вздохнул.

— Ах, какие только сокровенные вещи я не читал зачастую! Каждый считает свои мысли неповторимыми! Но все равно мне это не нравится!

Лори склонилась к Коглену.

— То, о чем ты не рассказал… это было обо мне? — спросила она вполголоса.

Коглен смущенно взглянул на нее и кивнул.

— Как мило! — сказала Лори и озорно улыбнулась ему. Аполлоний вдруг встряхнулся. Он взял бокал с водой и поднял его на уровень глаз.

— Я покажу вам принцип магии, — сказал он твердо. — Я держу в руках бокал, наполненный только водой. Вы видите, что там больше ничего нет!

Мэннерд подозрительно посмотрел на бокал. Вода была совершенно прозрачной. Аполлоний провел бокалом над столом на уровне глаз сидящих.

— Видите? А теперь, мистер Коглен, возьмите бокал в ладони. Так, чтобы они окружили чашу. Вы-то уж точно не мой сообщник. А теперь…

Толстенький человечек впился в бокал пристальным взглядом. Коглен ощутимо чувствовал себя дураком.

— Абракадабра семьсот пятьдесят Фатима мисс Мэннерд очень красивая! — проговорил он театральным тоном. — Любые другие слова подействовали бы ничуть не хуже, — добавил он безмятежно. — Поставьте бокал, мистер Коглен, и посмотрите на него.

Коглен опустил бокал и убрал руки. В воде блестел золотой. Монета бьша старинная, десять дирхемов Османской империи.

— Я не могу создать иллюзию, — сказал Аполлоний, — но в заблуждение вас ввел, верно?

— Как вы это сделали? — с любопытством спросил Мэннерд.

— Когда бокал с водой находится на уровне глаз, — пояснил Аполлоний, — его дна не видно. Мешает преломление света. Я бросил в воду монетку и поднял бокал на уровень ваших глаз. Пока его не поставили на стол, он казался пустым. Вот и весь секрет.

Мэннерд хмыкнул.

— Здесь важен принцип! — продолжал Аполлоний. — Я сделал такое, что вы не могли себе представить. Вы сами ввели себя в заблуждение, так как думали, что я должен сотворить какой-нибудь фокус. А я сделал его раньше. Вот в чем секрет магии.

Он выудил золотой из бокала и спрятал в карман жилета. Коглен мрачно подумал, что этот фокус выглядит куда менее убедительно, чем его собственный почерк, отпечатки пальцев и самые сокровенные мысли, записанные несколько столетий назад.

— Гм. Думаю, я заявлю о ваших посетителях в полицию, — сказал Мэннерд. — Там было упомянуто мое имя. Я могу иметь к этому какое-то отношение. Для обычного розыгрыша слишком уж все сложно, и потом, там сказано про убийство. У меня есть знакомые среди довольно высокопоставленных турецких чиновников. Вы не откажетесь повторить эту историю тому, кого они пришлют к вам?

— Разумеется, нет.

Коглен думал, что должен испытать облегчение, но ничего такого не чувствовал. Потом в голову ему пришла мысль.

— Кстати, — обратился он к Аполлонию, — к вам это тоже имеет отношение. В книге была еще одна запись, о том, что «посвященные» интересовались вами!

Он пересказал ему, как помнил, слова на форзаце книги. Толстяк хмуро выслушал его.

— Это мне очень не нравится! — заявил он твердо. — Если мое имя будет связано с мошенниками, это не пойдет на пользу моей профессиональной репутации! Это очень нехорошо!

К удивлению Коглена, он побледнел. Возможно, причиной тому был гнев, но лицо у него стало гораздо белее.

— Ты упомянул о каком-то устройстве, Томми. В доме восемьдесят по улице Хусейна, кажется?

Коглен кивнул.

— Да. Дюваль и лейтенант Галиль сказали, что они собираются туда наведаться.