"…Ни от одного человека нельзя ждать полной отдачи, если он ожидает похвалы или одобрения за сделанное.
Неуверенность в этой награде, как показал опыт, ведет к корректировке действий человека в сторону увеличения ее вероятности… Если человек позволяет себе такую роскошь, как гарантированное признание, он стремится сделать его первичным, а саму выполняемую работу — вторичной. Это стоит человеческих жизней…"
«Руководство. Межзвездная Медицинская Служба» с.17-18
Крохотный медицинский корабль (медкор) казался абсолютно неподвижным, когда прозвучал сигнал о предстоящем через час выходе в пространство. И после этого он продолжал казаться неподвижным. Работали проигрыватели фоновых шумов — тихие несвязные звуки заполняли все пространство человеческого обитания на корабле. Оставаясь незаметными для слуха, для корабля в овердрайве они были необходимы, поскольку мертвая тишина угнетает человека. Сигнал выхода во вневремя сопровождался переменой обстановки.
Кэлхаун отложил книгу — руководство Медслужбы — зевнул и встал с койки на пол опрятной каюты. Мургатройд, тормал, открыл глаза и сонно посмотрел на него, свернувшись хвостом к носу.
— Хотелось бы мне, — самокритично сказал Кэлхаун, — так же бесстрастно относиться к происходящему, как ты, Мургатройд! В любом случае наше задание не серьезно, именно так ты к нему и относишься, но я закипаю всякий раз, как подумаю о его бесполезности. У нас символическая миссия, Мургатройд — пунктуальность Медслужбы, которая должна реагировать на истерические вызовы так же, как и на обоснованные. Плакало наше времечко.
Мургатройд сонно мигнул. Кэлхаун криво улыбнулся в ответ.
Медкор — пятидесятитонное космическое судно (очень маленькое по тем временам), экипаж которого состоит исключительно из Кэлхауна и тормала Мургатройда. Одно из тех суденышек, которые Медслужба пыталась направлять на каждую колонизованную планету по крайней мере раз в 4-5 лет. Все дело в том, что все новое, появившееся в общественном здравоохранении и индивидуальной лечебной практике, распространилось на столько широко и быстро, насколько это было возможно.
Для контроля над опасными ситуациями и новыми формами бедствий существовали большие медицинские лайнеры. Но каждый медкор должен был справиться с чем угодно, если поспевал вовремя. Взять, например, этот полет. Сигнал бедствия пришел в штаб-квартиру сектора от планетного правительства Федры-2. Доставленный торговым судном в овердрайве, во много раз превышающем скорость света, он попал в штаб-квартиру через три месяца после отправки. Причина ЧП, в котором просили оказать помощь, была абсурдна. Федра-2 и Пес-2, говорилось в послании, находятся в состоянии войны. Вскорости начнутся боевые действия против Пса-3. Для лечения больных и раненных понадобится Медслужба. Следовательно, ее запрашивают заранее.
Сама идея войны, естественно, была смехотворна. Межпланетной войны просто не может быть. Между собой миры сообщаются с помощью космических кораблей. Но межпланетный двигатель Лоулора не работает в открытом космосе, так же как и овердрайв, конечно же, не действует в гравитационном поле планеты. Поэтому корабль, направляющийся к звездам, должен быть приподнят не менее, чем на пять диаметров планеты от ее поверхности, прежде чем может включить свои двигатели. Точно так же, опустившись на равное расстояние, он останется фактически без двигателей.
Космические полеты стали возможными только благодаря посадочным решеткам этим огромным стальным конструкциям, которые понапрасну использовали планеты для инерции силовых полей, с помощью которых осуществлялись посадка и запуск космических кораблей. Следовательно, для того, чтобы сесть, нужна посадочная решетка. И не один мир не посадит на свою поверхность вражеский корабль. Но посадочная решетка может запускать бомбы и ракеты так же, как и корабли, и, следовательно, абсолютно надежно защитить свою планету. А раз попадание невозможно, а защищаться можно, то нельзя воевать.
— Все это бессмыслица, — сказал Кэлхаун. — Мы явимся после трех месяцев пути, когда ситуация состарится на шесть месяцев. За это время либо стороны достигнут компромисса, либо все давно останется позади и никто не захочет вспоминать об этом. А мы теряем время и способности на неблагодарную работу, которой нет и не может быть! Тяжелые времена настали во Вселенной, Мургатройд! И мы — жертвы.
Мургатройд лениво развернулся, убрав хвост из-под носа. Раз Кэлхаун так долго говорит, значит, ему хочется пообщаться. Мургатройд встал, потянулся и ответил:
— Чи! — И ждал. Если Кэлхаун действительно хочет поговорить, то Мургатройд подключится. Он обожал притворяться человеком.
Тормалы имитировали поступки людей, как попугаи речь. Мургатройд слегка подпрыгнул, демонстрируя возможность поговорить. — Чи, чи, чи! разговорчиво продолжил он.
— Вижу, мы пришли к согласию, — сказал Кэлхаун. — Давай подбираться.
И начал выполнять те мелкие работы по уборке, которые обычно игнорируются, если впереди не ожидается никаких перемен: книги — на место, файлы восстановить в нужном порядке; сложить кассеты со спецданными, которые Кэлхаун брал для изучения, чистота и порядок перед приземлением и на случай вероятных посетителей.
