Устранитель зла - [47]

— Верно.

— Но как мы туда попадём, Сухмет?

— Дело в том, что я оставил в пещере Сроф модель дракона времени, и мы можем попасть туда, несмотря на слои защитной магии, как шарик катится по наклонному жёлобу вниз.

— Давайте поедим и скатимся? — предложила виана.

— Не знаю, дело в том, что перед входом в то место, если я правильно всё рассмотрел в тумане, висел иероглиф, который можно перевести как Беспредельный Лабиринт.

Название было красивым, но в нём Лотару послышался зов смерти, знак безусловной погибели, полного небытия.

— Что это может быть? Тебе не встречалось это название в твоих манускриптах?

— Сухмет, — вдруг снова подала голос виана, — не пережарь мне рыбу. Я не совсем человек.

Сухмет всё понял, сорвал поскорее с одного из прутиков рыбину посырее и разложил её на куске ткани, расстеленном на песке. Ворониха с удовольствием наступила на неё ногой и принялась рвать на куски.

— Я могу разделать её, — предложил Лотар, но виана не обратила на него внимания.

Сухмет снова вгляделся в огонь, казалось, он именно там пытался высмотреть наилучшее решение.

— Видишь ли, господин мой, Беспредельный Лабиринт — это место, откуда выхода не существует.

— А если всё-таки попробовать?

Вид пирующей вианы раззадорил и Лотара. Он снял одну рыбку поменьше, потому чуть более пропечённую, чем другие, и принялся остужать её, перебрасывая из руки в руку. Пахла она превосходно.

— Это очень опасно.

— Давай подумаем, что мы реально имеем? Мы можем, конечно, вернуться и обойти пресс, верно? Но если у них там стояло какое-нибудь сигнальное устройство, то они уже знают, что мы пробовали там пройти. И они наверняка приняли меры предосторожности. Идти той дорогой вторично тоже опасно, Сухмет.

Сухмет вздохнул:

— Я знаю.

Лотар решил, что восточник почти дал себя уговорить.

— Послушай, а этот твой иероглиф не может быть обыкновенной обманкой?

Вдруг подала голос виана. Так как она говорила ментально, то торчащий у неё из клюва рыбий скелет совершенно не мешал ей:

“Вообще-то в одной книге было сказано, что Беспредельным Лабиринтом как раз окружён дворец архидемона”.

Лотар замер, потом разломил свою рыбу и отведал её.

— Вкусно, хотя и жаль, что зелени нет. — Он прожевал кусок. — Значит, если мы туда попадём, то будем очень близко от Врага?

— Или очень далеко, — проговорил Сухмет и тоже снял с прутика подрумянившуюся тушку, — это как посмотреть. Но ещё раз предупреждаю, возврата оттуда может и не быть.

Неожиданно Лотар стал очень серьёзным:

— А я не собираюсь просто так возвращаться. Сухмет долго смотрел на него, потом вспомнил о рыбе, но, прежде чем попробовать её, произнёс:

— Этого я и боюсь.

Глава 17

Дверь над входом в подпространственные каналы из зала птицы Сроф, поднявшись, больше не опускалась. Застряла на этот раз накрепко. И всё-таки Лотар не поверил ей, хотя и не ощущал никакой ловушки. По его предложению Сухмет сделал фантом с очень похожей на живого человека аурой и послал его вперёд. Фантом миновал дверь без приключений. Лишь тогда прошли люди и виана.

Отравленный туман не показался: должно быть, устройство, которое его вырабатывало, ещё не перезарядилось. Но Лотар был последним человеком, который стал бы по этому поводу горевать. Чем меньше помех, тем отчётливей он видел, куда они идут.

Особенно хорошо стало видно после того, как они и в самом деле прошли в низкую и очень узкую раму с непонятным рисунком на тёмной притолоке. Собственно, прохода как такового и не существовало, Сухмету пришлось с заметным усилием раздвигать какую-то шуршащую ткань, чтобы показать Лотару новый коридор.

Зато после этой завесы Желтоголовому удалось даже разглядеть стены. С каждым шагом в глубь нового лабиринта они становились всё более неопределёнными, покатыми, зализанными, гладкими, а начиная с какого-то момента и вовсе начали напоминать пищевод какой-нибудь огромной рыбы. Иногда стены сжимались, чуть подрагивая, тогда приходилось ждать, пока они снова разойдутся, иногда раздавалось приглушённое бульканье.

В одном месте, где бульканье стало очень уж вызывающим, Лотар ударил в стену Акифом. Но его клинок вдруг так разогрелся, что Лотар стал опасаться, что затупится сталь. И вообще, из этой затеи ничего хорошего не вышло, потому что из прорубленной дыры вдруг ударил такой тошнотворный запах, что Лотар поспешил догнать Сухмета и долго ещё чувствовал прилипшую к одежде и его коже несильную, но отчётливую вонь, к которой невозможно было подобрать никакого определения.

Потом они вдруг вышли на огромное поле. Словно бы из тёмного и тесного, как чужой карман, леса вывалились на поляну. Это было здорово. Вот только поле оказалось не простым, потому что противоположных стенок было не видно, хотя Лотар отчётливо ощущал себя в замкнутом и даже не очень обширном пространстве. Но за годы знакомства с Сухметом он вполне уверился, что магии, особенно старинной и изощрённой, всякое доступно.

Всё поле было усеяно небольшими, не больше иного фонтана в богатом замке, озёрцами, только, разумеется, из них не били никакие струи. Зато около каждого озерца росло по кусту со странными листьями и непонятным, небывалым образом сплетёнными ветками. Стоило Лотару посмотреть на эти озерца, на ветви кустов, на скрывшуюся в магической дали пещеру, из которой они только что вышли, как он решил, что убраться отсюда будет очень непросто.