Урожай собрать не просто - [57]

Я прошлась по комнате, затылком ощущая неотступный взгляд собачьих глаз.

– Я ничего не собираюсь трогать, – примирительно сообщила я, сама удивляясь, что разговариваю с собакой. – И твой хозяин тебя не похвалит, если ты меня укусишь.

Хотя откуда мне это знать: может, еще и кость в награду выдаст. Видимо, Зельда была того же мнения и поэтому глухо заворчала. Я решила больше не делать опрометчивых заявлений и замерла около полки с документами (до дивана для посетителей все равно не добраться – это сварливое животное развалилось прямо под ним). Ничего, мне и здесь найдется занятие.

Я стала разглядывать полку: много книг на катонском и каких-то других языках, папки с отчетами и счетами. Рука машинально потянулась к длинному корешку с надписью «Годовой план»…

Раздавшийся резкий звук заставил меня подпрыгнуть. Только секунду спустя с колотящимся в пятках сердцем я поняла, что это подала голос Зельда. Ну все, прощайте родственники! Господин Клаус вместе со своим приказчиком потом прикопают мои обглоданные кости где-нибудь на территории фабрики – и поминай, как звали.

Собака вскочила на лапы, подбежала ко мне, застывшей на месте «преступления» в неестественной позе, но вместо того, чтобы укусить, толкнула боком так, что я вынуждена была отступить на шаг. Потом еще раз, и еще, пока не приперла к стене у входной двери. Силы в этом животном было не меньше, чем у годовалого бычка. Но надо отдать Зельде должное: ума не в пример больше.

Убедившись, что я не шевелюсь и больше даже не помышляю о каких-либо коварствах, собака подошла к проёму и обыденным движением, будто делает это по десять раз на дню, схватилась зубами за ручку и открыла дверь.

– Гав!

Это был очень понятный «гав». Я скользнула в открытую створку и почувствовала, как меня напоследок толкнули мордой чуть пониже поясницы. С таким обращением трудно было смириться! Я развернулась… и как раз в этот момент дверь кабинета захлопнулась прямо перед моим носом. Оставалось только обессилено пнуть дерево башмачком, хотя, признаюсь, при Зельде я бы себе этого не позволила.

О Боги, я скоро потеряю всякое уважение к собственной персоне! Меня только что выставили вон и не кто-нибудь, а пятнистая собака со слюнявой мордой! Я немного пометалась по коридору и решила, что будет очень нехорошо, когда фабрикант застанет меня в таком виде. Поэтому пришлось еще раз наступить на горло чувству собственного достоинства, и без того уже валявшемуся в пыли со следами собачьих лап на лице.

Я сделала единственное, что могла в данной ситуации: тихонько постучала в дверь.

– Гав!

То, что этот «гав» был чуть более снисходительный, чем предыдущий, меня приободрило.

– Я больше не буду. Честное слово. Сяду на диване и с места не двинусь, – искренне пообещала я куда-то в щель между дверью и косяком.

– С кем это вы разговариваете? – не надо было оборачиваться, чтобы понять, что голос принадлежит хозяину кабинета и собаки.

Я выдохнула и взяла себя в руки. Лучше сказать правду: придумать какое-то логическое объяснение данной ситуации все равно не удастся. Фабрикант и правде может не очень поверить.

– Ваша собака выставила меня из кабинета, и я пытаюсь уговорить ее пустить меня обратно, – я обернулась и с вызовом посмотрела господину Клаусу в глаза. Пусть только попробует рассмеяться!

Фабрикант несколько секунд вполне серьезно глядел на меня в ответ. Затем, вдруг, не выдержав, словно это было выше человеческих сил, рассмеялся в голос, демонстрируя ряды белых здоровых зубов. Я насупилась. О каком деловом общении может идти речь?

Наконец, все еще посмеиваясь, он сказал:

– Дайте-ка мне попробовать, – господин Клаус несколько раз стукнул костяшками пальцев по двери. – Зельда, дорогая, открой, пожалуйста.

«Обращается к собаке как к женщине», – раздраженно подумала я, но не успела никак прокомментировать это вслух, потому что дверь внезапно отворилась. Будто бы сама по себе. А когда мы вошли внутрь, догиня лежала на том же месте, на котором я ее и застала в первый раз, всем своим видом демонстрируя, что если здесь что и происходило, то она ни при чем.

– Она меня к вам ревнует, – господин Клаус тоже не обманулся этой картиной.

– Скажите ей, что зря.

– Это почему же?

– Я не претендую на ее место у ваших ног, – фабрикант поперхнулся, а Зельда приглушенно тявкнула. Ой-ой, кажется, я сморозила что-то совсем двусмысленное. – То есть я не это хотела сказать…вернее не совсем так…

Начать оправдываться было еще большей ошибкой.

– Значит, все же претендуете?

– Не смейтесь. У меня в последнее время столько проблем, что уже не до словесных баталий, хотя в другое время я бы не отказала себе в удовольствии пободаться с вами еще минут пять.

– Учитывая то, что вы стали употреблять слово «пободаться», охотно верю. И какие же у вас проблемы?

Я боролась: вспомнила свой список «можно и нельзя», прочитала его как молитву – и все равно проиграла. Господин Клаус был непревзойденным провокатором.

– Да вот, кто-то пытается выкрасть у нас семена мари, – мой пристальный взгляд никак нельзя было назвать любующимся – в исполнении хоть этого пункта своего списка я преуспела.