Уроки Красного Октября - [3]

Безудержное насилие порождало полное пренебрежение к отдельной личности, в случае с Петром – ради «доброго порядку», а в случае с Лениным – для победы пролетарской мировой революции и установления коммунистического «царства свободы». Есть еще одно пересечение, о котором здесь следует сказать. Это – вождизм. «Отец Отечества» – царь Петр живо напоминает «Отца народов» – некоронованного царя Иосифа Сталина. При этом существо вопроса не исчерпывается чисто внешним сходством. На наш взгляд, Петровская эпоха находится в причинно-следственной связи с эпохой революционных разломов в России начала XX века. Именно с Петра начинается активное отчуждение русских крестьян от свободы и собственности, разрешившееся в конечном счете крушением старой России. В этой связи обращают на себя внимание два петровских преобразования: слияние поместий с вотчинами и так называемая отмена холопства.

Указ Петра о единонаследии, обнародованный 23 марта 1714 г., внес существенные перемены в служилое землевладение[27]. Этот указ устранял различие между вотчиной и поместьем, жалуя в собственность поместные дачи. Поместья, как и вотчины, оказались в полном наследственном владении дворян. Очень скоро дворяне, удовольствовавшись, как тогда говорили, «изящнейшим благодеянием» Петра (превращением поместий в наследственную собственность), добились отмены других положений указа, не выгодных дворянству[28]. То была коренная ломка вековых отношений государства с помещиками в пользу последних, наносившая огромный вред общественному интересу.

Ликвидация различий между вотчиной и поместьем не могла не влиять на положение крестьян, усиливая над ними власть помещиков. Важным шагом на этом пути была податная реформа, слившая помещичьих крестьян с холопами, или рабами.

В ходе податной реформы деловые и дворовые люди, или холопы, были включены в подушный оклад, что означало «юридическую ликвидацию существовавшего на протяжении нескольких столетий института холопства»[29]. Так холопов уравняли с помещичьими крестьянами. Оставалось только «необязательное для владельца хозяйственное различие между ними как крепостными дворовыми и крепостными хлебопашцами»[30].

Некоторые историки объясняют слияние холопов и крепостных крестьян изменениями фактического положения холопов в плане «окрестьянивания»[31]. Такая тенденция, по-видимому, была, но нельзя придавать ей большого значения[32]. Сам факт уравнивания холопов с крепостными крестьянами свидетельствует о переменах в жизни последних в сторону «охолопливания». Но каковы бы ни были реальные процессы, надо признать, что русские крестьяне обязаны Петру I резким (до холопства) понижением своего социального статуса. Петр первым из русских государей сделал столь решительный шаг, уравняв холопов и владельческих крестьян перед лицом государства и смешав их в единую «подлую» массу. Естественно, что этот прием усвоили также помещики, приноровив его к своим отношениям с холопами и крестьянами. Они, перенося господские понятия о рабах на крестьян, воспринимали последних как холопов со всеми вытекающими отсюда последствиями. Известно, например, как с ликвидацией холопства барщинные работы, отправляемые ранее холопами, перекладывались на крестьян. Норма барщинных отработок «приближалась к предельной физической возможности эксплуатации человека»[33]. Крестьян дарили, обменивали, продавали, подобно скоту. В послепетровское время крепостничество превратилось в настоящее рабство. Ясно, что при таких условиях народ и власть разошлись и чем дальше, тем больше удалялись друг от друга. Углублялось недоверие народных масс к правящему слою и государству. Этому способствовало и то обстоятельство, что русская церковь утратила свое былое значение связующего звена между властью и подданными.

Система взаимоотношений властей церковной и гражданской на Руси издревле строилась на основе двуединой симфонии, взятой из Византии вместе с христианством[34]. Симфония властей составляет «основополагающую идею православной государственности, утверждающую понимание власти духовной и светской как самостоятельных религиозных служений, церковных послушаний, призванных взаимными гармоничными усилиями управить «народ Божий» во благонравии и покое, необходимых для спасения души»[35]. Петр I расстроил эту симфонию, проведя церковную реформу по протестантскому образцу[36]. Как отметил митрополит Иоанн, это нарушение взаимного сочетания властей «легло в основание последовавшей драмы (а в перспективе более длительной – привело к ужасам советского богоборчества после Октябрьской революции)»[37].

Отмена патриаршества и учреждение наряду с другими коллегиями коллегии духовной, названной Синодом, означала превращение церкви в государственный институт и, следовательно, разрыв с предшествующей церковной историей и заветами православной старины. Петр I относился к церкви как «к подручному рычагу государственной политики»[38]. И это, конечно, отторгало церковь от народа. К тому же, по верному разумению В. С.  Соловьева, «церковь, лишенная вполне самостоятельного представительства, не может иметь настоящего влияния ни на правительство, ни на общество. И вот мы видим (сказано в 1884 г. –