Урок для Казановы - [23]

— Ты же не можешь идти в постель одна, Джесси. Подумай, как было бы прекрасно, если бы…

— О нет, я вполне могу идти в постель одна, мой милый. Тогда у меня, наконец, появится возможность подумать о наших отношениях.

И тогда Грегори разозлился.

— Подумать тебе не помешало бы, Джессика. Но скорее не о наших отношениях, а о своем поведении. Впусти меня, черт возьми!

— И не подумаю, — был ответ сверху.

— Джессика, будь благоразумна.

— Нет.

Она услышала, как Грегори ругается, потом все стихло. Но тишина была обманчива. Джессика уже лежала в постели, когда Кусканакс снова заскулил. Это означало, что Грегори находился поблизости. Что он там делает на улице?

Вдруг за стеной дома послышался царапающий шорох. Затем последовал глухой удар и кто-то застонал. Джессика подскочила в кровати. Что это было, Боже милостивый!

И вдруг, не веря своим глазам, она увидела снаружи темную фигуру, призрачно вырисовывающуюся на фоне окна. Но еще до того, как она вскочила из постели, окно распахнулось, и незваный гость перекинул свои длинные ноги через подоконник.

— Ну, это действительно черт знает что! — возмущенно прошипела Джессика, узнав Грегори. — Как это пришло тебе в голову лазить ко мне через окно?

Грегори схватил ее за плечи и притянул к себе.

— Это был единственный путь к тебе, мой ангел.

Джессика упиралась, стараясь вырваться из его объятий, но уже почувствовала давно знакомое желание, охватившее ее тело.

— Разве я не сказала тебе ясно и отчетливо, что сегодня больше ничего не хочу о тебе слышать и тебя видеть? — тем не менее запротестовала она.

Грегори крепче прижал ее к себе. Желание стало почти невыносимым, когда он ощутил ее гибкое тело, прикрытое только тонкой ночной рубашкой.

— Сказала, — ответил он хрипло, — но я не поверил ни одному слову.

Чтобы прекратить дальнейшие протесты, он нашел губы Джессики и поцеловал ее горячо и страстно. Его метод сработал и на этот раз. Сердитые звуки, издаваемые Джессикой, перешли в приятное мурлыканье, и ее тело требовательно прижалось к нему.

Поцелуй длился бесконечно. Грегори хотел убедиться, что страстное желание, проснувшееся в Джессике, не пропало и, что ее злость не победила снова. Его руки нежно сжали ее грудь, а затем двинулись вниз, к подолу ее короткой ночной рубашки. Через мгновение он установил, что она была без трусиков. Он хрипло застонал, его пальцы скользнули в ее самое интимное место и начали там свое ритмичное движение. Когда Джессика задрожала, Грегори взял ее на руки и понес к кровати. Он упал вместе с ней на простыню и жадно накинулся на нее.

— Твои нападения на меня действительно…

Но поцелуи Грегори заставили ее замолчать.

Впрочем, она совсем не хотела больше сопротивляться ему всерьез. Когда Грегори становился нежным, она забывала о любом сопротивлении. Но завтра, завтра он еще получит!

Но Джессика забыла и об этом намерении, когда Грегори поднял ее ночную рубашку и начал ласкать губами ее груди. Мурашки побежали по всему ее телу, когда она почувствовала его горячее дыхание на своей коже. Она нетерпеливо вытащила его рубашку из брюк и провела пальцами по мягким волосам на его груди.

Грегори выпрямился и стремительно скинул свою одежду. Потом через голову стащил с Джессики ночную рубашку. Он горячо и ненасытно целовал ее, а его рука при этом скользила по ее животу и между бедрами.

Джессика в экстазе застонала, когда его пальцы вновь нашли центр ее наслаждения. Она раздвинула ноги и вместе с ним принялась ласкать себя. Она нежно массировала себя, не в силах удержаться от хриплых и сладострастных стонов.

— Ты это хорошо делаешь, — прошептал он, — но теперь перестань, а то будет слишком поздно.

Грегори отвел ее руки в сторону и склонился над маняще распростертым перед ним телом. Его горячие губы брели по ее грудям и животу вниз, к влажному, ждущему, открытому лону. И вот она почувствовала его язык между своими бедрами.

Джессика чуть не задохнулась, своей любовной игрой он довел ее до безумия.

— Иди ко мне, я хочу почувствовать тебя в себе по-настоящему!

Грегори снова обнял ее. Он горячо и чувственно целовал ее и наконец одним сильным движением проник в глубину ее тела. Дыхание Джессики стало быстрым и прерывистым. Она была необыкновенно возбуждена и необычайно счастлива. Мэнди была забыта. Остались только она и Грегори.

— О, Грег! — громко застонала она, чувствуя приближение апогея. — Давай! Давай быстрее!

— Да, — выдохнул Грегори. — Я все сделаю, как ты хочешь, моя сладкая страстная возлюбленная!

С этими словами он перешел к более быстрому ритму и довел Джессику до такого опьяняющего оргазма, которого она еще никогда не испытывала. Она крепко вцепилась в Грегори и выкрикивала его имя, когда он, одновременно с ней достигнув вершины наслаждения, содрогаясь, излился в нее.

Задыхаясь, полностью расслабленные и счастливые, они лежали, тесно обнявшись. Потом Грегори поискал рукой ночник и включил свет.

Джессика заморгала.

— Зачем ты включил свет? — вяло прошептала она.

— Чтобы видеть твое лицо, любимая, — сказал Грегори с непривычной серьезностью. — Лунный свет был, правда, очень романтичен, но я хочу узнать по твоему лицу, сделал ли тебя счастливой.