Урок для Казановы - [21]

К своему удивлению, Джессика на съезде не увидела ни одной машины. Где же все гости оставили свои автомобили? Такого ведь не бывало! С кем же веселится на этот раз Грегори?

Тут Джессика заметила, что праздник проходит на террасе, и пошла по тропинке, ведущей вокруг дома. Когда она вышла из-за кустов рододендрона и оказалась перед ступенями террасы, то не поверила своим глазам. В такт возбуждающей музыке двигалась соблазнительная молодая девушка в узеньком блестящем купальнике, а Грег ее фотографировал со всех сторон.

Его лицо говорило без слов. Во-первых, оно покраснело от алкоголя и, во-вторых, явно свидетельствовало, что этот сексуальный танец вызывал в нем не только интерес профессионального фотографа к стоящей модели. Что же это за юное создание, которое, ко всему, еще и падало к нему в объятия и лезло целоваться?

В первый момент Джессика, разочарованная и обиженная, хотела повернуться и уйти, но гнев победил. Тяжело ступая, она решительно поднялась по лестнице на веранду.

— Добрый вечер! — сказала она ледяным голосом и воинственно посмотрела на Грегори. — Ужин уже готов?

Грегори замер на середине движения. Он уставился на Джессику, всем своим видом являя смятение и стыд. Из его горла вырвался нервный смех, а лицо надо было бы сфотографировать.

— Джессика! — воскликнул он, вспоминая, что они договорились о встрече. — Джессика, я…

— Я вижу, ты очень занят, Грегори, — прервала она его холодно. — Я не буду тебе мешать. Поужинаю одна.

— Это твоя кузина, дядя Грегги? — спросила Мэнди между тем. Она слегка закачалась и должна была за него ухватиться.

Джессика недоверчиво уставилась на парочку, которая явно была навеселе. Дядя Грегги?

— Да, — это Джессика, о которой я тебе рассказал. — Он обнял Джессику и умоляюще привлек ее к себе. — Джесси, это моя племянница Мэнди Кохнан из Монтерея. Я ее унаследовал от своего отца… э-э… это значит, что он в своем завещании поручил мне принять Мэнди до ее восемнадцатилетия.

— Да, правильно, — подтвердила Мэнди с довольной миной на лице.

— Она совсем одна на свете, — продолжил Грегори. — Я единственный родственник, который у нее есть. Естественно, я должен о ней заботиться.

— Естественно, Грегори, — ответила Джессика с фальшивой любезностью. — Не позволяй никому помешать тебе при выполнении этой задачи. Пока.

С этими словами она повернулась и хотела уйти, но Грегори крепко держал ее за руку. Появление Джессики протрезвило его. Черт побери, он снова совершил большой промах.

— Джессика, — сказал он умоляюще. — Пожалуйста, не убегай. Давай вместе перекусим. Я велю доставить нам что-нибудь.

— Не беспокойся, Грегори, — отказалась Джессика. Она бросила уничтожающий взгляд на Мэнди, которая пошла в дом, чтобы уменьшить звук стереоустановки.

— Господи, Боже мой, Джессика, я не совершил такого уж страшного преступления! — уговаривал Грегори. — Оставайся здесь и не делай нас обоих несчастными. Хорошо, я сожалею, что выпил немного лишнего и при этом запамятовал о нашем договоре.

— О выпивке речь вообще не идет, — возразила она. — Но когда я увидела вас двоих во время танца и фотографирования, то решила, что с меня хватит.

— Сколько же времени ты за нами наблюдала? — спросил Грегори, чувствуя себя весьма неуютно.

— Недолго, так как подобными вещами я не занимаюсь. Но при этом мне довольно быстро стало ясно, почему я так долго напрасно ждала внизу, в своем коттедже.

— Джессика, ради Бога, не делай сейчас неправильных выводов, — просил Грегори. — Может быть, мое поведение было не совсем корректным, но я действительно не сделал ничего плохого. — Его карие глаза молили так, что могли бы размягчить камень. — Останься здесь, Джесси. Я закажу пиццу, и ее сейчас доставят.

И Джессика уступила. У нее не было бы ни минуты покоя, если бы она оставила здесь Грегори один на один с этой Лолитой. Она милостиво кивнула и уселась в плетеное кресло. В глубине души она, однако, была чрезвычайно расстроена. Никогда в жизни она не думала, что ей вдруг придется вступить в конфронтацию с племянницей Грегори, да еще к тому же такой вызывающе красивой!

В то время, когда Грегори по телефону заказывал пиццу, Мэнди снова пришла на террасу, поправив макияж и поменяв свой купальник на джинсы и глубоко вырезанную черную майку. Она уселась напротив Джессики и закурила сигарету.

— Я совсем ничего не знала о твоем существовании, — сказала она. — А ты, наверное, являешься для меня чем-то вроде тети.

Джессика почувствовала к ней некоторое расположение, не слишком, правда, большое.

— Кем же ты приходишься дяде Роберту? — спросила она.

— Моя мать была его дочерью, — объявила Мэнди. — А ты?

— Мой отец был его братом. Итак, это означает, что твоя мать и я — двоюродные сестры. Значит, я не совсем твоя тетя, Мэнди. Это слишком далекое родство.

Они беседовали пару минут о дяде Роберте, с которым Мэнди, в противоположность Джессике, часто встречалась.

— Ах, я рада, что дядя Грегги не является для меня настоящим родственником, — мечтательно вздохнула Мэнди. — Разве он не хорош?

Лицо Джессики снова приняло замкнутое выражение, и она сжала губы. Грегги! Может быть, даже Грегорчик?