Урок анатомии: роман; Пражская оргия: новелла - [30]
— Счастливчики! В те времена это был роскошный отель. Мой первый кабинет находился на Академи-стрит, рядом с редакцией «Ньюарк леджер». Начинал я с прострелов у ребят из газеты, купил подержанный стол для обследований. У подружки комиссара пожарной команды был на той же улице магазинчик нижнего белья. У Майка Шумлина, брата театрального продюсера Германа Шумлина, были магазины «Джаптекс». Так вы — наш писатель. Поскольку вы действуете обычно по принципу «Бей — беги», я думал, что вы — как я, в весе петуха. Читал я вашу книгу. Честно признаться, первых пятисот пенисов мне совершенно хватило, но какие шлюзы вы открыли — на меня хлынул поток воспоминаний о молодости. На каждой странице что-то меня да цепляло. Вы упоминаете сад Лорел на Спрингфилд-авеню. Я ходил на третий в США бой Макса Шмелинга, его устраивал Ник Клайн в саду Лорел. В январе 1929 года. Его соперник, итальянец Корри, получил нокаут на второй минуте первого раунда. Все немцы Ньюарка там собрались — слышали бы вы их! В то лето я видел, как Уилли Ла Морте победил Капрала Иззи Шварца — бой за звание чемпиона в легком весе, пятнадцать раундов. Вы упоминаете «Империю бурлеска» на Вашингтон, рядом с Маркет. Я знал управляющего, седого старика по имени Сазерленд. Хинда Вассау, блондинка-полька, королева стриптиза — я знал ее лично. Была моей пациенткой. Знал продюсера Руба Бернштейна, за которого Хинда вышла замуж. Вы упоминаете и старых «Ньюаркских медведей». Юному Чарли Келлеру я лечил колено. Менеджер Джордж Селкирк — мой ближайший друг. Вы упоминаете аэропорт Ньюарка. Когда его открывали, мэром был Джером Конглтон. Я был на церемонии. В те времена там был один-единственный ангар. И в то утро, когда перерезали ленточку на эстакаде Пуласки, я тоже был. Что за вид — на джерсийских болотах вырос древнеримский виадук. Вы упоминаете театр «Брэнфорд». Мое любимое место. Видел их первые шоу, с Чарли Мелсоном и его ансамблем. Джо Пеннера с песней «Хочу купить уточку». Ньюарк был мой. Ростбиф в «Мюррее». Лобстеры в «Дитче». Станция метро — до Нью-Йорка! Акации на улицах, увешанные тощими кривенькими стручками. Радио «Дабл-ю-джей-зет» с Винсентом Лопесом. «Дабл-ю-оу-ар» с Джоном Б. Гэмблингом. Ятпа Хейфец в театре «Моек». Театр Б. Ф. Кита — бывший «Проктор», там давали представления с бродвейского «Пэлэса». Китти Донер с сестрой Роуз и братом Тедом. Тед пел. Роуз танцевала. Мэй Мюррей — с каким шиком она выходила на сцену. Александер Моисеи, великий австрийский актер в «Шуберте» на Брод-стрит. Джордж Арлисс. Лесли Говард. Этель Барримор. В те времена наш дорогой Ньюарк был чудо что за городок. Достаточно большой — сколько в нем происходило всего примечательного, и достаточно маленький — идешь по улице и здороваешься со знакомыми. Всего этого больше нет. Все, что было для меня дорого, утекло в сточную канаву двадцатого века. Мой родной город, Вильно, сначала его уничтожил Гитлер, а потом украл Сталин. Ньюарк, моя Америка — сначала его оставили белые, а потом разрушили цветные. Вот что я подумал в ту ночь в шестьдесят восьмом, когда случились пожары. Сначала Вторая мировая, потом железный занавес, теперь Ньюаркские пожары. Я плакал, когда начались бунты. Мой чудесный Ньюарк. Я обожал этот город!
— Как и мы все, доктор Котлер. А что вы делаете в Нью-Йорке?
— Хороший практический вопрос. Живу. Уже восемь лет. В изгнании. Я — дитя своего времени. Я оставил прекрасную практику, любимых друзей, собрал свои книги и памятные вещи, упаковал оставшиеся подушки и в семьдесят лет обосновался здесь. На восьмом десятке земного существования начал жизнь заново. Сейчас вот иду в Метрополитен. Смотреть великого Рембрандта. Изучаю его шедевры по кусочкам. Есть чему поучиться. Очень много дает. Он был кудесник. Еще я изучаю Священное Писание. Вчитываюсь во все переводы. Просто удивительно, сколько там всего! Но стиль мне не нравится. Библейские евреи всегда попадали в драматические ситуации, но описывать драму не умели. Не то что греки. Грекам достаточно услышать, как кто-то чихнул, и пошло-поехало. Чихавший становится героем, тот, кто сообщил о чихе, гонцом, те, кто услышал чих, назначаются хором. Сколько сострадания, сколько ужаса, сколько опасностей и напряженности! Ничего такого от библейских евреев не получишь. Только переговоры с Богом с утра до ночи.
— Похоже, вы научились жить дальше.
Ах, если бы я мог то же самое сказать о себе! Ах, если бы вы могли научить меня этому, по-детски подумал он.
— Делаю то, что хочу, Натан. Всегда так делал. Никогда не отказывал себе в том, что существенно. И, думаю, я всегда знал, что существенно. И другим пользу приносил. Можно сказать, соблюдал баланс. Хочу послать вам подушку. Бесплатно. За те чудесные воспоминания, которые вы пробудили. Нечего вам мучиться от боли. Как я понимаю, вы на животе не спите?
— На спине и на боку, насколько мне известно.
— Тыщу раз слышал подобные истории. Пришлю вам подушку и наволочку.
И вот они прибыли. В коробке была еще и записка, напечатанная на именном врачебном бланке. «Помните: не надо класть подушку доктора Котлера поверх обычной подушки. Она сама делает все, что нужно. Если за две недели не почувствуете существенных улучшений, звоните мне по телефону RЕ4-4482. Если случай застарелый, может потребоваться массаж. В трудных случаях применяются гипнотические практики». И подпись: «Доктор Чарльз Л. Котлер, долорологист».
«Американская пастораль» — по-своему уникальный роман. Как нынешних российских депутатов закон призывает к ответу за предвыборные обещания, так Филип Рот требует ответа у Америки за посулы богатства, общественного порядка и личного благополучия, выданные ею своим гражданам в XX веке. Главный герой — Швед Лейвоу — женился на красавице «Мисс Нью-Джерси», унаследовал отцовскую фабрику и сделался владельцем старинного особняка в Олд-Римроке. Казалось бы, мечты сбылись, но однажды сусальное американское счастье разом обращается в прах…
Женщина красива, когда она уверена в себе. Она желанна, когда этого хочет. Но сколько испытаний нужно было выдержать юной богатой американке, чтобы понять главный секрет опытной женщины. Перипетии сюжета таковы, что рекомендуем не читать роман за приготовлением обеда — все равно подгорит.С не меньшим интересом вы познакомитесь и со вторым произведением, вошедшим в книгу — романом американского писателя Ф. Рота.
Блестящий новый перевод эротического романа всемирно известного американского писателя Филипа Рота, увлекательно и остроумно повествующего о сексуальных приключениях молодого человека – от маминой спальни до кушетки психоаналитика.
Филип Милтон Рот (Philip Milton Roth; род. 19 марта 1933) — американский писатель, автор более 25 романов, лауреат Пулитцеровской премии.„Людское клеймо“ — едва ли не лучшая книга Рота: на ее страницах отражен целый набор проблем, чрезвычайно актуальных в современном американском обществе, но не только в этом ценность романа: глубокий психологический анализ, которому автор подвергает своих героев, открывает читателю самые разные стороны человеческой натуры, самые разные виды человеческих отношений, самые разные нюансы поведения, присущие далеко не только жителям данной конкретной страны и потому интересные каждому.
Его прозвали Профессором Желания. Он выстроил свою жизнь умело и тонко, не оставив в ней места скучному семейному долгу. Он с успехом бежал от глубоких привязанностей, но стремление к господству над женщиной ввергло его во власть «госпожи».
Джим Кокорис — один из выдающихся американских писателей современности. Роман «Богатая жизнь» был признан критиками одной из лучших книг 2002 года. Рецензии на книгу вышли практически во всех глянцевых журналах США, а сам автор в одночасье превратился в любимца публики. Глубокий психологизм, по-настоящему смешные жизненные ситуации, яркие, запоминающиеся образы, удивительные события и умение автора противостоять современной псевдоморали делают роман Кокориса вещью «вне времени».
Книга калужского писателя Михаила Воронецкого повествует о жизни сибирского села в верховьях Енисея. Герои повести – потомки древних жителей Койбальской степи – хакасов, потомки Ермака и Хабарова – той необузданной «вольницы» которая наложила свой отпечаток на характер многих поколений сибиряков. Новая жизнь, складывающаяся на берегах Енисея, изменяет не только быт героев повести, но и их судьбы, их характеры, создавая тип человека нового времени. © ИЗДАТЕЛЬСТВО «СОВРЕМЕННИК», 1982 г.
ОТ АВТОРА Три года назад я опубликовал роман о людях, добывающих газ под Бухарой. Так пишут в кратких аннотациях, но на самом деле это, конечно, не так. Я писал и о любви, и о разных судьбах, ибо что бы ни делали люди — добывали газ или строили обыкновенные дома в кишлаках — они ищут и строят свою судьбу. И не только свою. Вы встретитесь с героями, для которых работа в знойных Кызылкумах стала делом их жизни, полным испытаний и радостей. Встретитесь с девушкой, заново увидевшей мир, и со стариком, в поисках своего счастья исходившим дальние страны.
В этой книге, которая будет интересна и детям, и взрослым, причудливо переплетаются две реальности, существующие в разных веках. И переход из одной в другую осуществляется с помощью музыки органа, обладающего поистине волшебной силой… О настоящей дружбе и предательстве, об увлекательных приключениях и мучительных поисках своего предназначения, о детских мечтах и разочарованиях взрослых — эта увлекательная повесть Юлии Лавряшиной.
Читайте в одном томе: «Ловец на хлебном поле», «Девять рассказов», «Фрэнни и Зуи», «Потолок поднимайте, плотники. Симор. Вводный курс». Приоткрыть тайну Сэлинджера, понять истинную причину его исчезновения в зените славы помогут его знаменитые произведения, вошедшие в книгу.
Повесть Израиля Меттера «Пятый угол» была написана в 1967 году, переводилась на основные европейские языки, но в СССР впервые без цензурных изъятий вышла только в годы перестройки. После этого она была удостоена итальянской премии «Гринцана Кавур». Повесть охватывает двадцать лет жизни главного героя — типичного советского еврея, загнанного сталинским режимом в «пятый угол».
В книгу, составленную Асаром Эппелем, вошли рассказы, посвященные жизни российских евреев. Среди авторов сборника Василий Аксенов, Сергей Довлатов, Людмила Петрушевская, Алексей Варламов, Сергей Юрский… Всех их — при большом разнообразии творческих методов — объединяет пристальное внимание к внутреннему миру человека, тонкое чувство стиля, талант рассказчика.
Впервые на русском языке выходит самый знаменитый роман ведущего израильского прозаика Меира Шалева. Эта книга о том поколении евреев, которое пришло из России в Палестину и превратило ее пески и болота в цветущую страну, Эрец-Исраэль. В мастерски выстроенном повествовании трагедия переплетена с иронией, русская любовь с горьким еврейским юмором, поэтический миф с грубой правдой тяжелого труда. История обитателей маленькой долины, отвоеванной у природы, вмещает огромный мир страсти и тоски, надежд и страданий, верности и боли.«Русский роман» — третье произведение Шалева, вышедшее в издательстве «Текст», после «Библии сегодня» (2000) и «В доме своем в пустыне…» (2005).
Роман «Свежо предание» — из разряда тех книг, которым пророчили публикацию лишь «через двести-триста лет». На этом параллели с «Жизнью и судьбой» Василия Гроссмана не заканчиваются: с разницей в год — тот же «Новый мир», тот же Твардовский, тот же сейф… Эпопея Гроссмана была напечатана за границей через 19 лет, в России — через 27. Роман И. Грековой увидел свет через 33 года (на родине — через 35 лет), к счастью, при жизни автора. В нем Елена Вентцель, русская женщина с немецкой фамилией, коснулась невозможного, для своего времени непроизносимого: сталинского антисемитизма.