Уриель Акоста - [8]

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Манассе. Де-Сильва.

Манассе

Благодарю за посещенье. Вы

Покой и мир в мой дом внести хотите.

Не нужно жалоб и упреков злых!

А главное — поменьше утешений!

Де-Сильва

Вы от страданий прячетесь, чудак,

И именно поэтому страданья

Вам не дают покоя никогда.

Манассе

В Совете Трех беседовали вы?

Де-Сильва

Я к вам пришел сейчас из синагоги.

Манассе

Готово ль все для отреченья там?

Покончить с делом я хочу скорее,

Чтоб запылать сильнее не смогла

Слепая ярость черного безумья.

Де-Сильва

Безумьем вы считаете все то,

Что верой я зову.

Манассе

Ужели мщенье,

Что мне грозит, интриги и вражда,

Все это — дело веры? Перестала —

Заметил я, — мне кланяться теперь

Вся клика Иохаи; ищут жадно

Лишь случая на бирже, чтобы мне

Вред нанести и ранить побольнее.

Коли торговца взять за горло, — он

Легко пойдет ко дну…

Де-Сильва

Терпи, надейся!

Манассе

Надежда и терпение, когда

В одно мгновенье жизнь погибнуть может? —

А если вздумал разорить меня

Бен-Иохаи, то конечно.

Де-Сильва

Шурин…

Манассе

Итак, довольно! Слышите? Скорей!

Вы будете беседовать с Акостой.

О, растолкуйте же ему, чего

Держаться должен он, чтоб эту свору,

Хахамами натравленную, вновь

Не обозлить сильней. Я ухожу, Акоста

Сюда идет. Вы потолкуйте с ним!

Скажите же, де-Сильва, — с глазу на глаз, —

К хахамам сердце не лежит у вас?

Да разве быть возможно правоверным?

Кто с философией знаком, едва ль

Начнет старинный возводить курятник,

Чтоб снова в нем засесть! Ребенком

И я охотно бы поверил сам,

Что дважды два равно пяти. Скажите,

Как быть нам с философией такой,

Которая и в детском чувстве веры

Находит тайну, доказать стремясь,

Что дважды два равно пяти? Прощенья

Прошу у вас. Я со своим писцом

Вернусь к делам; таблица умноженья

Там царствует всегда, а потому

Вершит дела лишь непреклонный разум.

(Уходит.)

Де-Сильва

Он бога хочет цифрами измерить.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Уриель, Де-Сильва.

Уриель

(останавливаясь у двери)

Могу ли я, проклятый, подойти

К заступнику всех праведных, де-Сильва?

Де-Сильва

Акоста! Долг — священнейшее в нас —

Противоречит часто нашей воле.

Заверить вас могу, что приговор

Над вами выносил я неохотно.

Уриель

Я знаю все! Мне выход вы нашли,

Он был единственным, возможно, — все же

Воспользоваться им я не посмел.

Де-Сильва

Все доводы мне светскими казались,

Любовь Юдифи наважденьем злым,

Но все же был я тронут, что евреем

Еще вы ощущаете себя.

Сердечно я приветствую, Акоста,

Как родственника вас, я очень рад,

Что остается в стенах Амстердама

Столь острый ум и столь большой талант.

Уриель

Но, где ж возможность к этому, де-Сильва?

Мне ангела дарована любовь,

Но как мне взять ее, прекрасно зная,

Что к обладанью нет законных средств?

Де-Сильва

Я из Совета Трех пришел. Решенье

Для вас благоприятно, Уриель.

Обряд синагогальный примиренья

Не будет магомад обременять

Всей тяжестью суровых испытаний:

Вы — зять Манассе! Уриель, вас ждут.

К местам запретным поспешите, трижды

В дверь синагоги постучите вы,

Вниманья на толпу не обращая!

Вам подождать придется, а затем

Слуга проводит вас на испытанье

К Акибе — главному раввину. Вот

Решение Совета.

Уриель

Пораженный,

Я вам внимаю. Послан я сюда

Лишь для того, чтоб встретить вас, де-Сильва…

О чем вы говорите?

Де-Сильва

Уриель!

Об отречении!

Уриель

О чем, де-Сильва?

Де-Сильва

Пусть вы удивлены! Но вам известно,

Что только отречение одно

Проклятье может снять.

Уриель

Как! Отреченье?

Мне чуждо это слово, и его

Мои уста с усильем произносят!

Кто вам посмел сказать, что я стремлюсь

Освободиться от проклятья?

Де-Сильва

Нужно

Вам с мыслями собраться, Уриель!

За стойкость выдаете сумасбродство?

Придется все ж вам выслушать меня:

Дать в жены дочь изгнаннику — бесспорно

Отречься от еврейства самому.

Едва ли безопасно оставаться

Вам в Амстердаме, милый Уриель.

Вы знать должны, что даже христиане

Нас защищают, но — увы — не вас.

Уриель

Все знаю я. Малейшую возможность

Ищу, чтоб положенье облегчить.

Но, если вы — мыслитель, и однажды

Вас горний свет лучами озарял,

То как, де-Сильва, вы могли спокойно

Мне отреченье это предложить?

Де-Сильва

Раскаянье героя украшает.

Уриель

Нет! Подвигом лишь кается герой.

Де-Сильва

Не стыдно ведь сознаться в заблужденьи.

Уриель

Коль я заблудший — то перед собой,

Перед раввинами я прав!

Де-Сильва

Им нужно

Раскаянье не для самих себя.

Уриель

А к господу я сам найду дорогу.

Де-Сильва

Я о хвастовстве вас обвинить готов!

Где чести нет, бахвалитесь вы честью,

Желаете свой стершийся медяк

Швырнуть кичливо на прилавок бога!

Ведь для небес раскаянье — ничто,

Оно всеобщему порядку служит.

Открытым остается для людей

В нарушенной гармонии вселенной

Лишь пастырское ухо, Уриель.

Взгляните на громаду мирозданья.

Что вы в сравненьи с ним? Песчинка! Пыль!

Уриель

Сам для себя я целый мир…

Де-Сильва

Конечно,

Когда раздуться пыжитесь…

Уриель

Тогда

И шар земной для вас лишь нуль кичливый.

Де-Сильва

Свободой мнимою кичитесь вы

И разумом кичитесь горделивым.

Когда природу изучаю я,

Расцвет весны иль вянущую осень,

Иль в час ночной я стекла наведу

Вновь на кольцо туманное Сатурна, —

Ничтожество я наше познаю.

Цветет в необходимости свобода,

И с космосом мы спаяны навек.

А если дух мой был пронизан этим,

Оспаривать он никогда не станет

Того, что было свято нашим предкам,

Что высилось незыблемо в веках.

Свой острый разум унижать не стану,